Карелин, В. А. Новый источник по истории российской дипломатии в Скандинавии Периода Первой мировой войны и русской революции: письма посланника К.Н. Гулькевича профессору О. Броку (1916–1921) / В. А. Карелин // Северная Европа: проблемы истории / Ин-т всеобщей истории. - Москва, 1982. - Вып. 8.

Пребывание Гулькевича в Стокгольме начиналось трудно. Одолевала ностальгия. «Если бы Вы знали, - признавался он другу, - как тяжело у меня на душе и как меня тянет в Норве гию, дорогую, обожаемую мною Норвегию. Не знаю, когда рана закроется и заживет... и заживет ли. Я читаю В.В .13, буду читать также шведские газеты, но учиться буду продолжать по-норвеж ски»14. И еще раз 28 июля о том же: «Уже прошло два месяца, с тех пор как я Вас покинул. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что мне пришлось расстаться с Вами, милыми всеми друзьями и дорогой Норвегией. Как здесь все отлично от Вашей бесподобной страны! Насколько у Вас дышалось беспечно и бремя жизни не чувствовалось вовсе. Здесь полное отсутствие легкости и радости существования. Местные деятели не искренни, хотя вежливы во внешних движениях (поклоны и т.п.)»15. Между тем война продолжалась. Дипломатической рутины в Стокгольме было не менее, чем в Христиании. «Все ... время собирался писать Вам, но мне не удается высвободить ни одной минуты для личных дел. Посетители приходят с 9 часов утра, и лишь около 8 часов удается вздохнуть свободно, хотя бы не без сильного переутомления», - делился Гулькевич с Броком в июле 1917 г. Неблагоприятные условия работы русских дипломатов в гер манофильской Швеции не только осложняли, но они также по вышали меру ответственности посланника. «Политической здесь работы гораздо более, чем в Христиании, - писал Гулькевич в конце июля - ... Ответственность здесь громадная. Масса вопро сов требующих напряженного внимания и безотлагательного их решения в связи со всеми последствиями “скороспешки” . Но по этому во мне все более и более крепнет убеждение, что Норвегия и Россия должны искать ближайшего сближения»16. 20 сентября он вновь жалуется на трудности работы русской дипломатической миссии в Стокгольме и неудовлетворенность ее итогами: «Продолжаю здесь адскую, не дающую удовлетворения работу. Напряжения много - результатов же не вижу до сих пор никаких. Светлое воспоминание о тринадцатимесячном пребыва нии в Норвегии остается утешительным и бодрящим средством идти по тернистому пути далее. Еще и еще большое спасибо. В “словах” не выразить моей благодарности»17. В отношении родины первые письма Гулькевича были, напро тив, пронизаны оптимизмом. Он звал Брока поскорей приехать в новую, свободную Россию. 25 июня он писал о впечатлениях: «Я страшно утомился путешествием в Россию, но рад, что меня вызвали в Петроград. Я видел многое, что внушает мне веру в 292