Канев, Ю. В. Оленная армия : памяти бойцов и командиров олене-лыжных и олене-транспортных частей Карельского фронта : к 70-летию Великой Победы / Юрий Канев. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Нарьян-Мар : [б. и.], 2016.

Где она - высота 341,1 ? На какой карте искать? Звоню вмузей, ввоинские части. Совет мне, вконце концов, один: - Свяжитесь с ЖуринымЛьвом Васильевичем. Журин - человек по-хорошему в Мурманске известный. Всё своё свободное время, все выходные и отпуска, а после выхода на пенсию вообще всего себя отдаёт обследованию тех мест, которые были во время войны полем боя. Под его руководством молодёжные поисковые отряды идут и предают земле останки солдат, отдавших жизнь за Родину, а в случае опознания останков именно они, поисковики, посылают долгожданные скорбные вести дальним или близким родственникам павших вбою... ГолосЖурина втрубке - задумчивый, глуховатый: - Четырнадцать километров к востоку от озера Чапр, тринадцать километров от Западной Лицы. От Мурманска первые девяносто километров, чуть побольше, дорога приличная, далее - бывшая дивизионная. У машины должны быть обе оси ведущие, а водитель - надёжный. Без проводника это место вам не найти. Если добудете машину, съезжу с вами. Выезжать из Мурманска рано, вернёмся поздно.... Так вот она - дивизионная... Каменистая, перевалистая, на взгорках - бледно-коричневая, белёсая, а перед тем как под воду уйти - в закраек ли озера, в перекат ли речной, - тёмная, даже чёрная. Владимир Алексеевич напряжённо всматривается вперёд, выводя машину из одного крутого поворота и тут же входя вдругой, столь же крутой поворот, но уже подводный, вслушивается в спокойные, едва слышные подсказки Журина. Таисья Вениаминовна - на заднем сиденье рядом со мной. В глазах её, когда всматривается в окружающий мир, - напряжённое внимание и поразительная, почти невыносимая даже со стороны тоска. Сюда, в этот мир, ушёл от неё навсегда её Филипп, и вместе с ним, по существу, и её жизнь тоже - вся, вся-вся... Сорок восемь лет вглядыва лась она из своего далёка в здешнюю сторону, и вот - эта дорога: кнему, кФилиппу. Справа - чёрная рябь на озере, за озером - сопки, сопки, сопки. Лишайники на здешних сопках как будто разноцветнее, чем там, на берегу Печорского моря, хотя - почти то же самое... Но здесь, в этих сопках, сражался за родную землю её Филипп, этот мир видел он в последние свои дни... Машина замедляет ход. Владимир Алексеевич, косясь, буквально вжимается левой дверью в скалу, дабы не свалиться направо, в озеро - явно нешуточное, преглубокое. А над головой угрожающе висят - на чём только и держатся - растресканные глыбы, сами по себе - почти скалы... Один такой проезд: левый локоть вокне - по скале, правое колесо - в воде, ещё один такой же проезд - к скале впритирку... Когда машина выкатывается наконец на зелёное сырое расширенье, шофёр останавливает её и сидит какое-то мгновенье, опустив руки и закрыв глаза. Лев Васильевич говорит: - Место, которое мыпроехали, ввойну называлось «Пронеси, Господи!»... Но вот и дивизионная дорога кончилась. И когда она кончилась, нельзя было сразу же не почувствовать, какое это великое дело - дивизионная. Далее - только пешком, с камня на камень, обходя чавкающие низины, глотая комаров. Одно взгорье, другое. Лев Васильевич остановился, подождал нас, показал вперёд, чуть вправо: - 341,1... Осталось вот эту последнюю долину перейти... Очень широкую долину... Наступали наши по ней вот оттуда, - он показал вниз влево, где долина была особенно широкой ировной, без единого видимого укрытия. Молча по замшелой осыпи стали мы спускаться в ту долину. Чем глубже спускались, тем выше станови лась высота 341,1, тем медленнее, как бы задумчивее, шаг наш. И лишь когда мы оказались в самом низу, у подножья той сопки, Лев Васильевич вдруг как-то по-иному, по-деловому сказал, какдоложил: - А там у врага на сопке - не просто огневые точки, но траншеи! Железом крытые! Идаже подвесная дорога для подачи снарядов... Вотона-341,1... Молча ступили на склон, на подъём... Журин кивнул вверх и чуть влево, и мы подались туда. И Таисья Вениаминовна через какое-то мгновенье, вся напряжённая, была уже впереди проводника... Как будто знала заранее, куда идти... Пока Журин наконец не остановился. И она, почувствовав это, замедлила шаг и обернулась как бырастерянно, и видно мне было, что она, что душа её - уже изнемогла... Лев Васильевич приподнял руку и указал на едва приметный горбышек из некрупных каменьев в углубле нии среди трещин: -Здесь... Таисья Вениаминовна поглядела на камешки - как бы не поверила. Потом - на Льва Васильевича... Неужели эта кучка камешков, столь не похожая на холмик могильный, это и есть?!.. Кинула измождённый взгляд к небу на миг краткий. И, словно удостоверившись в чём-то смертельно и жизненно важном, склонила голову, шагнула ккамешкам тем, выронила цветы, обхватила голову поверх развязавшегося платка... Иупала на колени... И опалила землю слезинка, полвека сжигавшая душу... А белые цветы так и остались лежать, где упали, чуть поодаль, поверх белых, как бы накипевших лишай ников... Обратно, пока миновали эту долину, яТаисью вёл. Сначала она изредка вдруг резко вздрагивала и огляды валась назад, а потом смирилась. Постояли лишь однажды: уже машину видно было, когда дорогу пересекли знакомые мне мурманские, из морского порта, парни, восемь человек, и Лев Васильевич, чуть в стороне, развер нув карту, о чём-то долго толковал с ними. Парни, судя по снаряжению, пришли сюда не сегодня и не вчера ине на один день. ИЛев Васильевич, вернувшись кнам, подтвердил, когда мыснова двинулись: - Сколько ещё - поверх земли, сколько - без вести... Весь отпуск ребята здесь, это их район, уже несколько 413