Иванова, Л. Двадцатый век. Традиции и новаторство (к постановке вопроса) / Л.Л. Иванова // V Масловские чтения, [Мурманск, 14-16 декабря 2006 г.] : сборник научных статей / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т [и др.]. – Мурманск, 2007.

но новое содержание не сложится. Момент отрицания сильнее момента сози дания. В смысловом отношении гораздо продуктивнее промежуточный - назо вем его переходным - период развития отечественной культуры, когда в ткани произведения одновременно существовали как бы два пласта содержания - еще пафосный (идейно-романтический) и уже лишенный оного - безыдейно- «реальный», даже натуралистический. От соотношения этих сторон осознания бытия сознания в головах читателей рождались горькие мысли, а сердце изны вало тревогой. Но... нельзя не признать, •что ирония Венедикта Ерофеева («Москва - Петушки»), Виктора Ерофеева («Жизнь с идиотом»), Людмилы Петрушевской («По дороге Бога Эроса»), Татьяны Толстой («Кысь»), Андрея Битова («Пушкинский дом») требует особого истолкования аллегории, симво лов, подтекста и потому излишне «грузит» массового читателя. Не потому ли в ходу все более развлекательные бестселлеры. В них нет прозрения. Они не обогащают. Писателям все чаще дают понять, что Время, якобы, не зовет их в на ставники, поводыри. Люди преспокойно обходятся без «золотого Слова, со слезами смешанного». Но какой в итоге может стать страна, люди, лишенные потребности в Слове - традиционном, пророческом, живом? Такую страну и таких людей нам показывает Виктор Пелевин. Причем практически в формах «критического реализма». Те, кого он изображает (от мелких клерков до заправил «гламура»), то с восторгом, то с ненавистью уз нают себя. Интеллигенция тоже черпает из пелевинских бестселлеров важную информацию, позволяющую ей так или иначе само идентифицироваться в со временном мире. «Высоколобым», как правило, адресованы у Пелевина пре дисловия. В них - ироничных и ернических, на первый взгляд, - точно переда на атмосфера времени. Из них вполне вычитывается некий «прогноз» на бу дущее. Какая же всех нас ожидает «жизнь духа» одной отдельно взятой страны - России постперестроечной. Согласитесь, как многое было уже объяснено профессиональным фило логам в «Предисловии» к роману «Поколение «П». Помните? Герой - гумани тарий Татарский - уже было согласился на неизбежную для советского сло весника участь: «пустую аудиторию в Литинституте, подстрочник с узбекско го или киргизского, который можно зарифмовать к очередной дате, а по вече рам - труды для вечности» (Невольная параллель с судьбой Льва Одоевцева - героя романа А. Битова «Пушкинский Дом»), Бывший студент филфака, каза лось бы, всей душой и сознанием смирился с условиями, диктуемыми «за стойным периодом», но Время вдруг резко изменилось. И молодой человек, оказавшись в ситуации идеологической пустоты (очень смахивающей на ис комую интеллигенцией «свободу»), резко пересмотрел свои планы на буду щее: ушел работать в рекламу. А что же Вечность, о которой так много твердили ему на филфаке? Та тарский осознал, что «вечность существовала только до тех пор, он искренне в 136