Иванова, Л. Катарсис пустоты : (роман В. Пелевина "Чапаев и Пустота") / Л. Иванова // Мурманский берег : литературный альманах / Мурм. орг. Союза Рос. писателей ; [гл. ред. Б.Н. Блинов]. – Мурманск, 2001. – № 7.

Катарсис пустоты «Чапаеве» идет о «пустоте» на разных уровнях понимания этого состояния. «Пустота» и «разрушение» неизбежно связаны между собой . В начал е с тол е ти я лихо р а с п р а в л я л и с ь с устоявшимися традициями морально и духовно исчерпавшего себя бытия. Устаревшим формам то и дело предпочитали нулевое «ничто». Россия в восприятии поэтов и писателей символистического толка находилась на краю зияющей бездны, и никто не брался позитивно пророчествовать относительно её благополучного будущего. В умах людей сложился проект гибели старого мира. Спр а ви т ь с я с н а с ти гающим душу ужасом помогало лишь искусство, в котором катастрофа и гибель эстетизировались. Достаточно вспомнить «Петербург» Андрея Белого, произведения Фёдора Сологуба, откровения Зинаиды Гиппиус и М е р еж к о в с к о г о , чтобы в о с с о з д а т ь в памяти пугающую пустоту предреволюционной России, смертельно — упоительную опустошённость устремлённых к небытию душ... «Ничто» всегда преследовало русских писателей. К отсутствию смысла жизни рано или поздно приходили все мыслящие герои отечественной литературы. Болезнь ума грозит и думающим, и влю бл ённым . М е ч е т с я по п у с ты н н ом у П е т е р б у р г у с потревоженным трагедией лично —исторического масштаба пушкинский Евгений из «Медного всадника», опустошены г о г о л е в с к и е «М е р т вы е души» , к «нулю» г о л о вл е в ск о го существования подводит русскую классику в своём бессмертном шедевре Салтыков —Щедрин... «Ни с чем» не замедлили оставить своих героев и бывшие советские, но ещё, так сказать, доперестроечные писатели: Трифонов («Московские повести»), Вампилов («Утиная охота»), Битов («Пушкинский Дом»), Петрушевская, Маканин, даже внешне непотопляемый Окуджава («Путешествие дилетан тов»)... Ч т о - т о «не то» творится с Россией и её обитателями на протяжении уже нескольких столетий. Всё чаще и чаще самой подходящей метафорой для выражения духовного климата в стране становится образ «палаты для сумасшедших». В дурдоме, как мы помним, происходят события известного чеховского произведения «Палата № 6», образ психиатрической клиники доминирует в булгаковском «Мастере и Маргарите». Доктора пытаются вылечить от тоски героев Венечки Ерофеева, Пьецуха, 323