Иванова, Л. Л. Убегая ловлю : автобиография, творчество, воспоминания / Людмила Иванова ; составитель - Ольга Феофанова ; [предисловие: О. В. Пожидаева]. - Мурманск : издатель Феофанова О. А., 2021. - 406, [1] с.

Ушел человек — мир замри! Памяти Э. К. Лявданского Говорить и писать о бывшем ректоре нашего университета про- фессоре-филологе Эдуарде Константиновиче Лявданском и легко, и трудно. Легко потому, что человеком он был содержательным, глубоким, своеобразным. Каждый более или менее серьезный раз говор с ним производил на ум и душу собеседника сильное, поисти- не неизгладимое впечатление. Каждая встреча таила в себе некий парадокс (или сюрприз): он умел как бы шутя изменить отношение человека к ситуации, к профессии, даже к самому себе. Думаю, есть в Мурманске люди (и я принадлежу к ним), на которых он повлиял принципиально, можно сказать, судьбоносно. Лявданский, приехавший в наши края из Ленинграда в конце 70-х годов, был свеж, смел и оригинален в своих суждениях. Комменти руя литературные новинки, характеризуя свои первые северные впечатления, делясь опытом прочтения, он невольно провоцировал слушателей на работу мысли. Что-то из сказанного им шокировало (почему, например, нельзя всерьез говорить о влиянии Гете на со ветскую литературу?), что-то пробуждало интерес (правда ли, что лучше Юрия Трифонова о современности никто не написал?). Он сходу назвал Мурманск провинцией. Вылил не один ковш воды на излишне пылающие местным патриотизмом головы! (Хотя настоя щих ученых-краеведов всегда искренне и высоко ценил.) В област ном театре откровенно заскучал... К филармонии пристрастился. В рыбацком северном городе ин теллигентный, моложавый Лявданский (ему в ту пору было чуть больше сорока) выглядел эдакой «питерской штучкой». Этим сразу привлек к себе внимание. Этим же раздражал. Да, вспоминать о нем, пожалуй, легко. Или это легкость мни мая? Эдуард Константинович, как всякий думающий человек, жил внутренне потаенно. И мало кто знал его настоящего. Вот почему любое суждение о ректоре заранее обречено на поверхностность и субъективность. Можно говорить только о своих впечатлениях, сво ем восприятии этой незаурядной личности. Смею думать, что он разным людям открывался по-разному. С од ними — застегнут на все пуговицы своего чиновничьего мундира (любил, кстати, повторять, что ректор — «прежде всего, чиновник, добросовестно исполняющий циркулярные предписания»); к дру Кафедра «золотого века» 91