Иванова, Л. Л. Убегая ловлю : автобиография, творчество, воспоминания / Людмила Иванова ; составитель - Ольга Феофанова ; [предисловие: О. В. Пожидаева]. - Мурманск : издатель Феофанова О. А., 2021. - 406, [1] с.

Между Москвой и Мурманском Борис КУТЕНКОВ поэт, литературный обозреватель, редактор отдела культуры и науки «Учительской газеты». Говоря о Людмиле Львовне Ивановой, невозможно не затронуть наше общее дело: Литературные Чтения «Они ушли. Они остались», которые мы с коллегами проводим с 2012 года. Первоначально з а те вали их с матерью поэта Ильи Тюрина (1980 -1999 ) Ириной Медве девой (1946-2016), посвятившей памяти сына все последующие 16 л ет своей жизни после его гибели. Читатель уже наверняка обратил внимание на страшные даты. Профессиональный долг (простите за искренний пафос) обязывает иметь дело с ушедшими поэтами, с памятью о них. Уходят уже их наследники (друг за другом: Ирина в 2016-м, Людмила Львовна — ровно годом позже). Задаюсь вопросом: признак ли это моего литературного «долго летия», черта ли стремительно ускоряющегося времени?.. Не знаю. Наверное, такого долголетия — которое предполагает необходи мость пережить других — и не нужно. Впрочем, время, стирая, не спрашивает. Общение с наследниками — всегда отдельная, болез ненная графа в нашей работе, предполагающей выпуск антологии (в 2019-м выходят один за другим два тома), согласование с род ственниками и хранителями архивов всех деталей публикаций, вы ступлений. Вот как я отвечал на этот вопрос в интервью «Сетевой Словесности» в 2016 году: «...каково бередить рану, правильно ли касаться чужой боли, пусть даже ради того, чтобы о поэте узнали многие „из первых уст“? Откровенную злость или холодность мы встречали редко, но были и беспочвенные истерики, и холодные отказы в публикации с от тенком некоторой издевки. Сначала это вызывает недоумение, но потом — желание понять, чем обусловлена подобная реакция. Ка жется, что человек ставит „охранительный" барьер против напоми наний о родственнике. Слышал, впрочем, и такие объяснения: отторжение как „по смертная" месть тому, с кем не складывались отношения при жиз ни. Или — в случае с наследниками более-менее известных поэтов, — ненависть ко всем недобросовестным публикаторам или орга низаторам в одном лице, что автоматически распространяется на любого, смеющего прикоснуться к творческому наследию близко го человека. Мне, по счастью, не приходилось терять родственника, Эпилог 375