Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

юные души будущей отечественной интеллигенции, а мирный лягушатник для полусонных отдыхающих в окрестностях разрешенного исторического курорта. Из этих внешне милых людей через пару десятков лет останутся лишь «лысоватые, одутловатые, сороковатые». В воздухе задержится «лег кий душок фарцовки», во рту —«ожег коньячка, с лимоном из магазина “Советское шампанское”, что за углом». Для А. Битова, принадлежащего к этим людям сроком прожитой жизни, такой итог - унижение человеческо го достоинства, расплата за детское восхищение дозволенным, которое на самом деле лишь форма ущемленности и ущербности, нелепо программи рующей чувства и суждения человека. Леве Одоевцеву не суждено стать «лысоватым» и «одутловатым». Мы простимся с ним, легко и небрежно сбегающим по лестнице Пушкин ского дома навстречу своему создателю. Это будет человек с лицом «ти пичным» и «нетипичным» одновременно, с «большими, несколько выпук лыми серыми глазами», с чертами то «сильными», то «безвольными». В финале романа лицо Льва Одоевцева, присутствие на себе которого он ощутит пронзительно и стыдно в лихорадочном беге по Васильевскому острову, еще только лепится. Но это —лицо! К нему Лева уготованной ат мосферой безвременья к безликости все-таки пробьется. Он обретет статус героя, то есть разорвет —пусть на мгновение, только в сфере духа и лишь для себя самого! —круг «ничего не происходящего». И для него «в конце покажется светящаяся точка как выход из лабиринта в божий мир, точка света, которая, может, и не светит, но хоть силы какие-то придаст...»1. Лева пройдет в романе путь «из лабиринта в божий мир». Он не погибнет физи чески, но переживет то потрясение открывшейся ему истиной, которое за ставит его духовно умереть и вновь воскреснуть. После рокового трех дневного дежурства в Пущдоме, хронологически совпавшего с крупнейшим петербургским наводнением 1836 г. и взятием Зимнего дворца в 1917 г. Лев Одоевцев напишет свои оригинальные, ему необходимые статьи: «Опоздавшие гении» и «“Я” Пушкина». Интуитивно начатый поиск исти ны в юношеских «Трех пророках» и «Середине контрастов» обретает в них новую энергию и силу. А. Битов не приведет в своих «Приложениях» фрагментов из этих работ, считая, быть может, сам роман выражением вы сказанных в них идей. «Приложения» знакомят нас со статьей деда Левы - Модеста Одоевцева, известного ученого филолога, репрессированного в период культа личности. В ней обращает на себя внимание цитата из Пуш кина: «Ты —царь; живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум». И комментарии ученого к ней: «Ведь не “дорога свободы”, а дорога - свободна! Дорогою свободную —иди! Иди - один! Иди той до рогой, которая всегда свободна - иди свободною дорогой!». Идею этой дороги дед передаст внуку. Но передача эта не будет тор 1 Битов А.Г. Пушкинский д о м .-М .: Современник, 1 9 8 9 .-С .2 4 1 . 64