Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

прошлый век азартно пророчествовал. Мощный гений Пушкина, ведшего разговор на равных (как может быть равен талантливый подмастерье вели кому Мастеру) с Богом, предвосхищал равенство и свободу возвышенных духом людей. Мировая душа поэта была устремлена к гармонии ума, чувств и поведения, жаждала совершенства человеческой жизни на земле как воплощения гениального божественного замысла. Дух Лермонтова вобрал в себя опыт пушкинской трагедии. Лермон тов знал о торжестве брошенного в спину пророка камня. Он прорицает злобу черни, уничтожение гения в угоду бездарной воли, превосходства хулы над красотой и истиной. Тютчев же, наследуя стоны и корчи России, взамен предвосхищае мого Пушкиным пира духа, объявляет прорицателей сумасшедшими «со стеклянным взором», а талант - даром пустым и опасным. Пушкин, Лермонтов, Тютчев... Этим трем художникам будет посвя щена юношеская статья героя «Пушкинского дома», способная вызвать скандал в литературной среде, предельно субъективная, сбивающая с тол ку, эпатирующая своей категоричностью. И вместе с тем - тоже пророче ская, заставляющая читателя вспомнить (если это уже забыто) о вопросах духа, его силе и бессмертии, его непреодолимой власти над каждым, в ка кой бы век и при какой системе он ни жил. Высоки духовные меры жизни. Есть ли критерии для них? Андрей Битов дает нам ориентир, своего рода точку нравственного отсчета — жизнь, судьбу и талант Александра Сергеевича Пушкина. Он предлагает своему герою - молодому пушкинисту Льву Николаевичу Одоевцеву - пройти путь испытания истиной, приблизиться к Пушкину духовно, то есть ощутить в самом себе биение пульса конкретной минуты конкретного исторического времени. Из путаницы понятий и представления Лев Одо- евцев должен по воле автора (а она очень сильная, несмотря на кокетство, предоставляющее герою якобы полную свободу) прийти в мир, обжигаю щий своей новизной и непредсказуемостью. Ведомый Битовым герой про рвется, к той «умной жизни», которая отличается от «глупой» не «уровнем объяснений происходящего», а «неготовностью» этих объяснений перед лицом реальности. Леве Одоевцеву суждено пройти путь к своему «я». Ка ким же оно будет? Лермонтовского ли толка —«ущемленное, сопротив ляющееся самому себе, борющееся во внезапном закутке, само себя хва тающее и царапающее и противопоставляющее себя собственной тени»?1 Тютчевское ли —скрытое, не выставляющее себя напоказ в страхе быть ос корбленным и незамеченным? Или пушкинское: «Высокое отсутствие лич ного, частного “я”, при наличии лишь высшего, общечеловеческого... страждущего исполнить свое назначение на земле»2- поманит к себе Одо- 1 Битов А.Г. Пушкинский дом. - М.: Современник, 1989. - С. 230. 2 Там же. —С. 233. 62