Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

прежде всего от жестокой «двурушной» судьбы, которая свободу, как вопль (или песню?), дарует лишь на мгновения. В «подполье» не живут - прозябают. Разговор о «баньке» наводит на мысль об одном из самых таинст венных фигур из мира Достоевского - Свидригайлове. Не случайно Арка дия Ивановича преследовала мысль о том, что все поиски вечной и спра ведливой жизни в. итоге обернутся для человечества полным обманом. И вместо желанного —«огромного, огромного» - перед человеком после его многострадального земного существования предстанет «одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность». Здесь не просто предметное или тематическое родство — здесь гораздо больше! Соотнесенность этих «банек» намного загадочней и глубже. Герой Высоцкого побаивается в баньке не отмыться, Свидригай- лов —в баньке оказаться. Их объединяет та итоговая по судьбе «комнатка», где не исполнятся надежды и упования на нечто настоящее. Почему так? Думается, потому, что настоящее дается человеку по вере. А веры-то в «подпольном» и атеистическом мире нет. Есть только злость, присущая раздраженному критическому уму. Миру предъявляется ярость! Это она со временем (в эпоху безвременья) овладела щедро одаренной, но трагически не реализованной натурой. Герой Высоцкого и Аркадий Иванович Свидригайлов в чем-то одно го поля ягоды. В них один масштаб Личности. И в том и в другом добро соседствует со злом самым невероятным, парадоксальным образом. Сходст во налицо, но есть и существенное различие: первый изломан, второй изв ращен. У героя Высоцкого не потеряны иллюзии творческого полета (пусть и на летящих в бездну конях!). Свидригайлов же выжжен, в его душе —ле денящая скука. Правда, он пусть слабо, но надеется на воскресение души любовью Дунечки. Но в такой «малости» и «милости» ему сурово отказа но. Остается смертельное «путешествие» в Америку —выстрел на мосту. Лирический герой Высоцкого находится в плену многих романтиче ских иллюзий. Он даже склонен верить, что его двойники совершают под лости только во сне, а не наяву («Дурацкий сон приснился мне»). Высоцкий, каким он предстает перед нами в совокупности своих по этических откровений (художественный мир), стоически игнорирует ску ку, избегает ее. Он предпочтет тоску, печаль, отчаяние, боль. Любой его асоциальный выверт, творческий эпатаж —вызов «мертвечине». Подполь ные герои Достоевского от «трупности» - то как раз и не избавлены. Их житейское плавание заканчивается весьма скверно. Удел «подпольного че ловека» - череда смертей близких, даже дорогих сердцу людей (например, «Кроткая»), душевное опустошение, близость к самоубийству («Записки из подполья» и др.). Персонажи Высоцкого живут назло «подпольным» об стоятельствам. Их принцип: «играют танго - я иду вприсядку». Об этом — жизнеутверждающем - качестве поэзии Высоцкого критиками сказано дос 59