Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

Быть может, то, что она вольно или невольно создала уникальную, почти неправдоподобную и духовную, и социальную ситуацию, позво ляющую творить новый мир буквально «с нуля». Все политические авто ритеты, все нравственные ценности, все религиозные заповеди были раз рушены, причем с величайшей охотой и до полного «основания». Мир по трясал своей первозданной, послеразгромной пустотой, от которой не бы ло еще тоскливо. Напротив, разрушенное прошлое провоцировало азарт созидания, устремленность к счастью. И хотя со времен «Кому на Руси жить хорошо?» всем понятно, что счастье каждым понимается по-своему, за образец всенародного праздника души со все тех же некрасовских вре мен избираются всем известные песенки Гриши Добросклонова. В 1919 г. ему от души вторит Андрей Платонов: Нам радость незнакомая В тебе горит познание! В груди живет истомою Тоска, от тьмы отчаянье... Душили мир страдания, Но жизнь светла надеждою — И ты пришло, о знание, Под красною одеждою... Ему нравится, что «братские мощные руки кровью налиты одной», что «катится, и стонет, и гудит набатом радость и смятенье - ураган труда». Воинственность революционной лирики А. Платонова удивляет, а порой не может и не отталкивать современного читателя. Он откровенно признает то, что в великий революционный поход он и его товарищи по шли «не с иконой - с винтовкой», что их «мать никакая... не рожала», что «руку невесты никто не держал», что они «здесь чужие» зажигают «мерт вую землю с конца до конца». И все это во имя воплощения «бессмертной силы», ведь «далеко за гибелью, спасенье летит с пополам разрубленной, конченной судьбой». Все это не просто пафос, и уж во всяком случае не конъюнктура того времени. Ценность платоновского творчества - в пре дельной искренности, отмеченной порой явной нелогичностью. Мало ра дости, например, в пророчестве, что «на царство сядет царь убогий - ни ты, ни я, а —мы», но эти «мы» осуществят великое деяние: «Мы под же лезными стонами счастье для мира творим. Мы трудовыми подъемами землю сжигаем и сами горим». Поистине вместо всемирно известного хри стианского «в начале было Слово» новым художникам-пророкам по серд цу искусительное мефистофельское «в начале будет Дело!». И это Дело - акт колоссального революционного разрушения старого мира. Демонические проклятия, порывы к бунту, страсть к разрывам овла девали умами и душами многих писателей и поэтов бурного начала XX века. 36