Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

Не правда ли, филолог при желании может усмотреть в этой полу- частушке ассоциативную связь с размышлениями о смысле жизни Аркадия Свидригайлова («Преступление и наказание»), отзвуки иронических песен о «баньке» Владимира Высоцкого?.. Что же произойдет - забудь Манька баньку? Скорее всего, помимо воли и «Манек», и «Петек», и даже Татарских случится высвобождение сознания от всякого рода «ложного знания». Не об этом ли написан один из лучших романов Пелевина «Чапаев и Пустота»? Сознание, впрочем, не долго будет пребывать в блаженном состоя нии вакуума. Уже очень скоро оно заполнится тем, что способно дать че ловеку хотя бы малейшую иллюзию осмысленного существования. Вспом ним, что герой последнего романа Пелевина («ДДП Из Ниоткуда в Нику да») всерьез интересуется кабалистикой и всецело зависит от случайно по павших в поле зрения цифр. Мало-помалу к жителям прежнего СССР придут иные смыслы. Иное знание. А со вчерашним —учебно-традиционным содержанием (историче ским, нравственным, духовным) —новое поколение героев (и, похоже, са мих писателей) рвет безоговорочно. Классическое содержание и пробужденный им пафос постепенно выйдут из употребления? Изучение культурного наследия станет уделом узкого круга специалистов? Классика станет объектом пошловатой паро дии? Пока это только вопросы. Идет борьба. Но предисловие к последнему роману Пелевина настораживающе: Товарищ, тырь. Товарищ, верь. За дурью дурь. За дверью дверь. Здесь и сейчас пройдет за час. Потом опять теперь. Семь бед —один переворот. За кедом кед. За годом год. . И только глупый не поймет. Что все наоборот... В нем - горькая ирония человека, окончательно потерявшего вектор движения - смысл жизни. Он уже даже не в свободе. Не удовлетворяет на слаждение миром «здесь и сейчас». Неужели сознание тоскует по искрен нему желанию во что-нибудь свято и безоговорочно верить? Не в цифры - в Добро и Зло, Жизнь и Смерть, Правду и Ложь... Да, пафос (вернее, доверие к нему) сменился в нашей литературе иронией. Далее путь, как известно из практики литературы начала века (Блок, Белый, Сологуб...), лежит непосредственно к Смерти. Помните в «творимой легенде»? «Пришла великая царица Ирония... и сняла... покро вы, один за другим. Обнажилась великая печаль, неизбежная противоре чивость всякого мира, роковое тождество совершенных противополож и в