Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

Эпоха Высоцкого осталась позади. Рассмотреть сегодня её черты не представляет большого труда. Она знакома и тесна, как коммунальная квартира. Так же дорога сердцу и ненавистна уму: непременно хочется из неё выбраться. Но выбраться нельзя, не получается, да и... совестно. Из вестный советский бард, как и многие его соотечественники, был привязан к Москве и Союзу не только из-за страха, но и по убеждению. В начале нового века, при изменившемся общественном климате, нам яснее то, что происходило в душах интеллигентов-шестидесятников. Зрела многократно описанная трагедия разрыва «стремления и возможно стей», «идеала и реальности». Отчасти отсюда —романтически гамлетов ское содержание судеб. Знак и формула застойного времени - Гамлет- Высоцкий. Интеллигенция не могла не осознавать абсурда всего происходящего с ней в Союзе. Философскую основу своему бытию при засилии марксист ской догматики обрести было непросто. Отечественный экзистенциализм рождался из неудовлетворённости сущим, желание стать кем-либо не со ответствующим заведённому порядку вещей побуждало к творчеству —на стойчивому, агрессивному, трагически надрывному. Как голоса знамени тых бардов. Как спектакли Любимова. Как фильмы Тарковского. Это сей час - начитанные! —мы понимаем, что судьбы шестидесятников отмечены сизифовым трудом. Эти люди, как «абсурдные герои» Камю, из последних душевных сил вкатывали на вершину горы камень правды о внутренней тайной —пушкинской —свободе. А он неизбежно —стараниями идеологи ческой цензуры —скатывался вниз. Это порождало в подвижниках уста лость и «счастье абсурда»: «Абсурдный человек говорит “да” - и его уси лиям более нет конца < ...> он осознаёт себя властелином своих дней. В неумолимое мгновение, когда человек оборачивается и бросает взгляд на прожитую жизнь, Сизиф, вернувшись к камню, созерцает бессвязную по следовательность действий, ставшую его судьбой. Она была сотворена им самим, соединена в одно целое его памятью и скреплена смертью. Убеж дённый в человеческом происхождении всего человеческого, желающий видеть и знающий, что ночи не будет конца, слепец продолжает путь и вновь скатывается камень». Это ли не о Высоцком, о его прорывах на вершину ? Прав, проница телен В. Тростников, ещё в самиздате восьмидесятых заметивший, что по эт «далеко оторвался от нас, ушёл вглубь территории, пока нам ещё чуж дой, и крикнул: идите за мной, овладевайте всем этим». Именно — ото рвался, но не вырвался из круга предметов и событий знакомой жизни, не отказался от миссии первопроходца и героя. Был и остался Личностью, че ловеком с личной историей (пользуясь термином модного нынче Каста неды). О лирическом я Высоцкого написано немало. Главное в нём то, что оформляет характер и посеянную этим характером судьбу, - стремление 105