Иванова, Л. Л. Литературный перекресток : размышления о классике и современности : монография / Людмила Иванова ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т.

читательской оценке - понятная) литература. Философское содержание постепенно сводится либо к нулю (заменяется чуть ли не производствен ным, псевдоэкономическим), либо крайне примитивизируется (явление вульгарного социологизма, материализма и т.д.). Книги становятся прямо линейно идеальными, но при этом лишенными смысла, то есть общей, а не конкретно-утилитарной идеи жизни. Конечно, не все писатели попадают под сильное идеологическое давление. Больше того, отечественная литература сильна как раз сопро тивлением старательно культивируемой бездуховности (в частности безре- лигиозности: церковь отделена от государства, коммунистическая духов ность практически не прививается, остается достоянием одаренных лично стей). Кто же из писателей более других отстаивал право на свободу про явления творческого духа? Кто следовал урокам классики не только в со- циально-нравственном (но нравственность классики не отрывали от хри стианства), но и в духовно-религиозно-мистическом плане? Безусловно, Михаил Булгаков. Его творчество не случайно произве ло ошеломляющее впечатление на молодежь. Все изображенное мастером представлялось просто «чудом». А ведь «чудо» Булгакова основано на вер ном писательском чутье: он воспринял уроки своих предшественников — Пушкина и Гоголя —как они были преподаны, а не как скорректированы политическим режимом. Литература предперестроечного периода стремительно искала выход из «тупика», предложенного ей идеологией. Все чаще, все настойчивее звучат мотивы веры у писателей-«деревенщиков», к истокам народной мудрости обращается ценитель притчи Ч. Айтматов. Художники дорожат уже не только правдой как достоверностью изображения: их волнует истина. У Александра Вампилова истина предчувствуется. И герои, и чита тель, и сам автор находятся как бы в преддверии ее. Прислушаемся к мне нию маститого Виктора Розова (его талантливые пьесы отразили «плоско стной» мир социалистической Москвы, одухотворенный, однако, высокой коммунистической духовностью): «К сожалению, пьесы Вампилова чаще всего ставят как бытовые. А они не бытовые. Они поэтические, то есть с загадкой, с тайной, я бы даже сказал, с инфернальностью, если бы это сло во не истолковывали мистически. Впрочем, всякое истинное творчество — колдовство». Вампилов загадал загадку о человеческой душе того нормального человека, который привык и приучен без представления о душе жить, страдать, умирать... Петрушевская взялась заявленную им «тему» истолко вывать, расшифровывать, развивать. Она бесстрашно вторглась в область ирреального. Этому посвящены циклы рассказов «Реквиемы», «В садах других возможностей»; намек на иррациональное движение сюжета есть и в других представленных в книге «По дороге бога Эроса» разделах. 100