IschenkoDV_Tri-Ищенко, Д. В. Три рассказа // Дружба народов. – 2014. - № 4. – С. 128-144.

Дмитрий Ищенко. Трирассказа 139 Черный копатель Михаил Шуров и не заметил, как стал «черным копателем». Еще неделю назад был простым поисковиком, а теперь —«черный»... Да, его старшие товарищи ужедавно торговали старым оружием, орденами, амуницией, найденными на местах боев Второй мировой. Но он никогда в это не ввязывался. Хотя и понимал, что ценится больше всего. Абольше всего ценились немецкие боевые жетоны. Каждый был пронуме­ рован и зарегистрирован, а потому и людей по ним искать было проще. И кроме того, в Европе за такие находки платили настоящей валютой. Просто медальон— 100-200 евро. Если удавалось по нему кого-то найти, то и цена вырастала в несколько раз. Сказать по правде, раньше медальоны Мишка никогда не находил. Не везло. Но в этот раз копнул землю и сразу нашел останки человека. Словно они ждали именно его. Мишка наклонился, посмотрел, землю в стороны раскидал, и мелькнула между костей ржавая капсула. Мишка достал ее и точно почувствовал, что взял в руки чью-то чужую судьбу. И вроде как выходило, что теперь Мишка за эту судьбу несет персональную ответственность. —Он твой... —сказали подошедшие к Мишке товарищи, которые копали землю на соседних сопках. —Теперь есть чем торговать. Они сказали. Он согласился. Так и стал «черным копателем». Мишка повертел капсулу в руках, перекурил, сидя на валуне, и принялся перекладывать кости в мешок, пока красное солнце еще не село за оранжевые, уже осенние сопки. Малгожата Крайнова —обычный представитель эпохи девяностых и даже нулевых. Польша вступила в Евросоюз, когда девочка заканчивала школу. Про советские войска под Лодзью она помнила разве что по рассказам матери да своим детским играм. Но сейчас всех советских, естественно, называла не иначе как оккупантами. Впрочем, говорила она об этом как-то без особой злобы. Скорее, за компанию с товарищами. В конце концов, давно все это было: Варшавский договор, война и все такое. По крайней мере, у нее все это ушло куда-то на периферию памяти. Вот и сносить русский памятник на городском кладбище она пошла скорее из любопытства. Михалек позвал. Это ее парень. Аделать все равно было нечего, вот и пошла. И кроме того, сейчас все говорят про избавление от наследия старого режима, так почему бы в этом не поучаствовать лично, раз уже все говорят? Запаслись баллончиками с краской, монтировками и ломами. Погрузили все это в старый фургон и приехали на кладбище под покровом сумерек. Хотели сразу все выгрузить, но Михалек приказал подождать, пока побольше стемнеет. —Не будем наглеть... —рассудительно произнес он. Пока сидели в фургоне в ожидании политической акции, дурачились и пили пиво. А когда стемнело, в военной части кладбища разбили несколько надгробий, у памятника неизвестному советскому солдату отбили голову, а потом разукрасили бетонные плиты разноцветными граффити.