Ищенко, Д. В. Антиутопия «Баренц-2033» // Границы : рассказы Баренцева региона. - Киркенес, 2008. – С. 55-67.

Я перевел дух и постарался немного отстраниться от неприятных воспоминаний. Продолжая свой вечный бег, солнце переместилось в правую часть небосклона, и пустая комната, в которой я сидел в одиночестве, опустилась в утренний полумрак. Лишь на левой стене оставались узкие полоски света. Я отодвинул в сторону подшивку газет. Потом встал, немного размял ноги и вышел на кухню, чтобы согреть себе чай. В 2013-м мне было уже десять лет, и сейчас мне кажется, что я помню тех норвежцев, которые уезжали из России. Помню шумиху вокругних, помню политические демонстрации, кричащую толпу. Но для десятилетнего мальчишки все это было, скорее, частью большого внешнего мира взрослых, не очень понятного и совершенно не близкого. Мир же, который окружал непосредственно меня, был совсем другим. В наш класс ходил норвежский мальчик Синдре. Его родители приехали в Мурманск на несколько лет и работали здесь юристами. Не желая ограждать ребенка от реального мира, они отдали Синдре в обычную русскую школу, хотели, чтобы он изучал язык ближайших соседей. В самом начале их жизни в России об этой семье много писали. Говорили о международных стандартах отечественного образования, о доверии к России простых норвежцев, о клима­ те взаимопонимания, который установился в нашем регионе. Утверждали даже, что судьба Синдре - это символическая страница в истории Баренцева региона, одна из вершин человеческого доверия и взаимопонимания на Севере. Впрочем, все это было написано задолго до северного конфликта... Синдре был веселым, постоянно улыбающимся мальчишкой. Даже когда он просто смотрел перед собой, на его щеках оставались ямочки от улыбки. Не думаю, что он в полной мере осознавал происходящее. Ведь рано или поздно их семья все равно должна была вернуться в Норвегию. Но в момент расставания с одноклассниками на его лице отчего-то не было улыбки. Мы уважали и любили Синдре. И когда он уходил из русской школы, мы даже спели на прощание какую-то жизнерадостную песню. Но отчего-то было грустно. Даже нам, детям. Классный руководитель и директор пытались сохранить хотя бы подобие светлых чувств и даже как-то шутили, но на душе все равно было невесело. 61