Хрусталёва, А. С. Здесь мой причал : [воспоминания судового механика] / А. С. Хрусталёва. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1988. - 118,[2] с.

плотной массой с шумом, смехом летели с горы, ощущая все неровности спуска. Тобогганы остались на Севере от англичан после интервенции и каким-то образом оказа­ лись у наших друзей в Вологде. Любили подкатываться, цепляясь за задок извозчичьих саней, за что частенько получали кнутом от извозчика. Целой гурьбой вместе с приятелями ходили на каток в бывший архиерейский парк. Зимой прибавлялось и домашней работы. Во дворе всегда высилась поленница сухих березовых дров, из них в русской печке и в комнатных «голландках» полу­ чался хороший уголь, необходимый для папиных утюгов. Печки топила бабушка, а носить дрова и щепать растоп­ ку была наша обязанность. Однажды на меня обруши­ лась поленница, и я оказалась засыпанной дровами. Я кричала, плакала, но в доме меня не слышали, а во дворе никого не было, и я долго пролежала под дрова­ ми, пока меня не хватились. Синяки и ссадины у меня быстро прошли, а вот обмороженные пальцы рук долго болели и были чувствительны к холоду. В кино и театр наши родители не ходили -— считали грехом. Да и времени у них на это не хватало, работали днем и вечером. Нам деньги на кинематограф давали редко. Зато в театр мы бегали чаще: у папы шили наря­ ды артистки театра и оставляли ему контрамарки, а он — не пропадать же добру — отдавал их нам. Насмотревшись театральных представлений, мы устраивали свой театр. Летом натягивали занавес между кустами во дворе и разыгрывали самодельные «пред­ ставления». Вход был свободный, но ситро, изготовляе­ мое нами на сахарине, продавалось в «буфете» по ко­ пейке стакан. Посетителей был полон двор. Ситро рас­ ходилось бойко. Все мое детство связано с бабушкой. Она часто бра­ нила нас, детей, но за дело. И, как ни странно, была менее религиозна, чем наши родители. Она меня тоже любила, да и не только меня, всех нас. Наделила прозви­ щами: меня — Коза Безрогая, брата Сережу — Пузырь, сестру Лизу — Кишка. Когда мы, дети, ссорились, то так и называли друг друга. Почему-то это казалось очень обидным. За вечерним чаем, сидя сзади самовара, я погляды­ вала из-за него на брата и беззвучно шевелила губами. Этого было достаточно, чтобы он кричал: — Мама, Шурка дразнится! 15