Хрусталёва, А. С. Родные души : невыдуманные рассказы / Александра Хрусталёва. – Москва : [б. и.], 2009. - 310 с.: ил., портр.

Война В июне сорок первого, в начале войны, наша семья ока­ залась в отпуске. Мне был год, брату - четыре, маме еще тридцати не было. Батя уехал в Мурманск, по месту военной приписки. Нам туда дороги не было. Два месяца мы с мамой скитались на товарняках, не понимая, не зная, где и как начать новую жизнь. Меня мама еле выходила. Дизентерия с кро­ вью, незнакомая станция и больничка, куда маму не пускают. Голодом лечили, она ходила кругом и заглядывала в окна. Все, что было, продала, ни одежды, ни часов не осталось. Но все же достала чудодейственный сульфидин, спасла меня. Мест­ ные люди помогали, как могли. Почти по Симонову: «...как кринки несли нам усталые женщины, прижав от дождя под платком на груди». И картошкой, и молоком подкармливали на станциях. Советские писатели, то время изображавшие, писали о тыле с чувством добра, жалости, сочувствия. Думаю, об этом приятно было писать, выпевая народную идею о рус­ ской скорбящей, жалостливой душе. Добро как бы вызывало сочувствие, сглаживало боль и нацию в скорби возвышало. Но сам тыл тоже был не одинаков: европейская часть стра­ ны, где семья скиталась в поисках пристанища, и безопасный, трудовой Урал, где мы прожили в эвакуации два с лишним года. Эвакуация - непонятное слово, но сила заложенного в нем зла была настолько сильна, что все вредное для жизни сочеталось с ним и с той далекой от Мурманска инородной жизнью, когда мы были без собственного крова, в конти­ нентальном холоде, среди нелюдимых соседей, на голодном пайке. Люди в эвакуации были на удивление злыми, будто не в той же самой России мы спасались от войны, а въехали в другое государство: не немцы, а свои, русские были там не­ другами. За два с лишним года жизни не только у нас с братом не появилось ни одного знакомого, но и у мамы не осталось в памяти ни одного имени, кроме, пожалуй, комиссара, кото­ рый маму спас. Морозы были за пятьдесят, есть нечего, мама 165