Хрусталева, А. С. На полубаке : рассказы / А. С. Хрусталева ; худож. Н. Н. Блинов. – Москва : Союз Российских писателей ; Мурманск, 2000. -199, [1] с.: ил.

этом, еще написала, что она целый день с маленьким, очень устала и очень тоскует по нему. Как подумает, что ждать встречи еще два года, не выдержит разлуки, умрет. «Раз военком тебя не отпустил, ты сам что-нибудь сделай, ты же мужчина, у тебя есть я, сынок тоже ждет. Больше мне помощи ждать не от кого», — писала она. Но какой же он был мужчина — мальчишка, девятнадцать лет? А против него, против их маленькой семьи — вся военная мощь огромного государства. Славу не тяготила служба, он успел уже к ней привыкнуть. Но мольбы и слезы любимой приводили его в отчаяние. Он не спал ночами, осунулся, стал получать взыскания, однако придумать ничего не мог. И, однажды, когда он стоял в карауле и держал наизготовку увесистый автомат, ему в голову пришла страшная мысль и уже не оставляла его. Когда после учебной стрельбы чистил в коптерке оружие, он ее осуществил: приставил автомат к запястью левой руки и нажал курок. Рана была серьезной. Его отправили в госпиталь, долго лечили, но инвалидом он не стал. Потом был суд. Выстрел, как Слава ни старался, признали умышленным. Ему дали два года штрафбата. И потом еще два — дослуживать срок. Возвращение к любимой откладывалось на долгое время. У Нади произошел нервный срыв. Несколько дней она мета­ лась в беспамятстве, пыталась наложить на себя руки, и только присутствие малыша удержало ее от последнего шага. Скоро она стала выходить с ним на улицу. Она очень изменилась: худая, постаревшая, с ввалившимися глазами, словно неживым лицом. Через месяц я встретила ее на лестнице и не сразу узнала: ярко накрашенные губы, подведенные глаза, румяна на щеках — она выглядела вульгарной и развязной, от нее пахло вином. Надя обняла меня, чего никогда не делала, и нетвердо произнесла: «Тетя Шура, я ведь живая». Я так расстроилась, что ночью долго не могла заснуть. Попробовала поговорить с ее родителями, но поняла, что чужому человеку лезть в семейные дела не нужно. Через какое- то время Надя сама пришла ко мне, по-соседски, за солью. Но я видела, что ей хочется поговорить. Мы сидели с ней на кухне, пили чай, я рассказывала ей о своих юных годах, в которых тоже не все бывало просто: и война была, и голод, и эвакуация, а я одна с двумя малыми детьми. Но, говоря, я чувствовала, что свою жизнь с моей она сравнивать не хочет, не интересно ей это, ей нужен прямой ответ на прямой вопрос: что делать, как дальше жить? Она, видимо, думала, что старые люди знают ответы на все вопросы. Терпеть, ждать, растить малыша и блюсти себя — что еще могла я 185