Хрусталева, А. С. На полубаке : рассказы / А. С. Хрусталева ; худож. Н. Н. Блинов. – Москва : Союз Российских писателей ; Мурманск, 2000. -199, [1] с.: ил.

Голованов отошел и огляделся. Отсюда Бештау был темно-синим, почти черным. На фоне бесцветного неба отчетливо рисовались все его пять вершин. Подошла Ира, прочитала на каменной плите: — ... Лермонтов не собирался стрелять в Мартынова, о чем он заявил еще до дуэли. Стоя на месте, он выстрелил в воздух. Мартынов, подойдя к барьеру, долго целился. Раздался выстрел. Лермонтов был убит... — Ему не было и двадцати семи лет, — вздохнула Ира. А мне сейчас сорок, подумал Голованов. Он представил себе пасмурный день, мокрую зелень кустарника и точно такие же синие зубцы Бештау, вырезанные на блеклом небосклоне. Брошенные шинели, отмечающие барьер. Он стоял, подняв писто-лет к плечу, дуэльный пистолет с длинным дулом — они видели такие в музее — и смотрел, как медленно подходит к барьеру Грушницкий. Но он-то не хотел быть Печориным. В этом было дело, он не хотел быть Печориным и выстрелил в воздух. А Грушницкий все же оказался способным убить безоружного... Павел уже спешил к ним и тащил за руку Аню. — Между прочим, — сказал он весело, — по последним данным, место дуэли было не здесь, а метров сто пятьдесят в сторону. Предполагают даже, что его убил не Мартынов, а кто-то из кустов, потому что пуля прошла снизу вверх. — Ах, Павел, все-то он знает, — тихо сказала Ира, и Голованов был ей благодарен за это. — А теперь я поведу вас в кабачок под названием «Подальше от жены», — суетился Павел. В шашлычной было темно, дымно. Остро пахло луком, жареным мясом. Павел быстро отыскал свободный столик в углу. Они сели и заказали коньяк и шашлыки. Коньяк был плохой — молдавский три звездочки, мясо жестким, но все уже соскучились по острой пище и дружно, махнув рукой на диету, энергично шевелили челюстями. Голованов быстро опьянел, но не сильно, легко. У женщин порозовели щеки. Ира закурила. Аня уже откровенно прижималась к Павлу, глаза ее блестели. И как это у него выходит, подумал Голованов. Ира по-прежнему была молчалива, но улыбалась мягче, не так насмешливо. Александр Семенович тоже начал плести всякий вздор. Хвастал своими путешествиями по городам и странам, хотя за границей он был один только раз в Дрездене на совещании СЭВ. И даже Павел замолчал и слушал, убрав со стола руки - Александр догадался, что он в это время жмет коленки соседки. 178