Театральная жизнь.

ТЕАТРАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ кусств РСФСР Михаил Михайлович Королев возглавил кафедру актеров и режиссеров театра кукол в институте театра, музыки и кинематографии. С этого времени мурманский театр стал приверженцем ленин­ градской школы, ядро труппы составили выпускники ЛГИТМИКа. Странная вещь: сейчас утверждают, что в стране был застой, стагнация по-научному. Не станем спорить, но поверьте, какое же это было удивительное, необыкновенное время расцвета, театры очнулись от полудремы, художники (тоже выпускники ЛГИТМИКа) поломали привычную натуралистическую эстетику, повыбрасывали за ненадобностью искусственные стеклянные глаза (их для кукол в аптеке покупали), режиссеры искали новые решения, театр загово­ рил языком образов, метафор, иносказаний, актерам пришлось срочно заниматься своим рабочим инструментом - телом, потому что на сцену вышел “живой план”. Такое было и раньше - Аленка в “Гусенке”, папа Карло в “Буратино”, но исключение лишь под­ тверждало правило. Уходила из жизни песенка-присказка: “Все ка­ леки и уроды, поступайте в кукловоды”. Да и слово это дурацкое “кукловод” кануло в Лету. На сцене теперь был актер. Настоящий. Актер театра кукол. Взлет мурманского кукольного пришелся на начало семидеся­ тых. В театр пришел взрослый зритель, потому что появились ве­ черние представления. Такая попытка предпринималась и раньше, был поставлен спектакль “Чертова мельница”, но продолжения не последовало. И вот, в 1972 году, когда театр переехал в новое здание на улице Софьи Перовской, где он располагается по сей день, необык­ новенный режиссер и просто кудесник Михаил Королев ставит “Голого короля” по пьесе Е. Шварца. Какой же это был спектакль! Как работали в нем актеры, не пропадала ни одна, самая маленькая, роль. Сцена нового театра неудобна, для спектаклей не приспособ­ лена, но мастерством Королева она приобрела вдруг и ширину, и глубину, стали возможными массовые сцены. Впервые к зрителям вышли куклы-монстры, куклы, наде­ ваемые на человека, актер скрывался за ней и управлял, оставаясь невидимым. Этот прием японского театра “Бунраку” оказался не­ обыкновенно удачным решением режиссера. В королевстве короля - идиота, демагога, тирана и деспота - подданными могли быть толь­ ко такие вот неуклюжие, лишенные малейшей привлекательности монстры. А принцесса и ее возлюбленный свинопас, в груди которых 197