Гутян, Ю. С. Алихейль. «Боевые» глазами авианаводчика : повесть / Юрий Гутян. - Мурманск : Опимах; Полярный, 2010. - 334, [1] с. : ил., портр., фот.

в моей практике. Боялся что-то упустить, сделать какую-либо ошибку, сдерживал себя, чтобы летчики, не дай Бог, не почув­ ствовали моего волнения. Даже с Сашкой-политработником при встрече не поговорил, как следует. Хотя, возможно, и оби­ дел его своим невниманием. Теперь, вот, жалею об этом. Саш­ ка —это тот, у кого я куревом разжился. Кажется, его здорово шандарахнуло... Потом Сергеич из кустов выполз. Все счита­ ли, что его в клочья разорвало, а он —живой. Взрывной вол­ ной его далеко отбросило. Кое-как он добрался до кустов и уже там долго лежал без сознания... Ты бы видел его глаза, и ту ра­ дость, какой светились глаза его товарищей, когда он нашел­ ся! Эта картина до сих пор перед глазами стоит. Юра замолчал и перевел взгляд на то место, откуда он не­ давно отправил вертолет с убитыми и раненными. Дыхание его было ровным, но что творилось в его душе? Что видели сейчас его глаза: дорогу на дне ущелья, обугленный, лежащий пере­ вернутым вверх колесами среди камней БТР или то, что с фо­ тографической точностью запечатлел мозг? Едва ли бы он сам смог сейчас ответить на этот вопрос. —Пока я карабкался на нашу горку, в голове был какой-то сумбур, —продолжил уже обычным своим голосом Юрий. — А, вот, посидел с тобой, выговорился, посмотрел вокруг и по­ нял: я не просто говорил всякие первые пришедшие на ум кра­ сивые слова, а действительно люблю жизнь. И буду любить все, что нас окружает, пока живу. Ведь мертвому уже ничего не нужно: ни красоты этих, пусть даже чужих, гор, не надо ни­ каких чувств. Даже чувств горя или радости не надо! Понима­ ешь, они были, а теперь их уже нет. А мы остались жить и мо­ жем все это видеть и чувствовать! Гутин снова замолчал, рассматривая, словно впервые уви­ дел горы вокруг себя, змеящуюся внизу по ущелью дорогу, со­ сны, темно-зелеными пятнами выделяющиеся на соседних склонах, белоснежные облака, величаво плывущие по непри­ вычно синему небу. Где-то в вышине раздалось чуть слыши­ мое птичье пение. Из травы доносились звуки какой-то воз­ ни... Жизнь. Это все называется жизнью. —Ладно, пошли домой. Что-то я проголодался, —тихо про­ говорил Стрельников. Он встал, молча, отряхнулся и, неспеша, зашагал в сторону их блока. 180