Гутян, Ю. С. Одно солнце на двоих: [повести] / Юрий Гутян ; [ил. - А. Тритенко]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2019. - 135, [1] с. : ил., цв. ил.

лоской мелькнуло детство, а все остальное - сплошное черное, словно смоль, безрадостное существование. Детство хоть и прошло в Богом забытом, затерянном в дре­ мучих лесах военном гарнизоне, но в нем было все: и постоянная забота мамы, и горы игрушек, и поездки на море и даже отец, а вернее, папка - так она его называла. А каким он был? Лицо его она совершенно не помнила. В памяти остались лишь щеко­ чущие, немного колючие усы, странный, ни с чем не сравнимый запах и крепкие руки, что подбрасывали ее высоко-высоко, чуть ли не к потолку под испуганное мамино: «Уронишь! Осторожнее! Ты руки мыл? Нет? Быстро в ванную! Никуда не денется твой Анге­ лочек! Вымой руки, переоденься, и играйте по-человечески. Вон как весь аэродромом пропах!». Ангелочек... По словам мамы, отец так называл ее еще до рождения и поэтому настоял на имени Анжела. А она его совсем не помнит! Руки, запах, усы и... больше ничего. Потом папка ассо­ циировался у нее с редкими письмами, которые мама читала ей несколько раз кряду, да пролетающим где-то высоко-высоко в небе самолетом. Тогда самым часто звучащим в доме словом было «Афган». Оно было непонятным, а поэтому страшным и пугающим. Именно с этого слова началась в жизни Анжелы черная полоса, и чернота эта с каждым днем становилась все гуще и гуще, пока не стала совсем непроглядной. Случилось это ранней весной. Звонок в дверь. Какие-то незнакомые дядьки в летных ком­ бинезонах и военной форме. Нечеловеческий крик «Не-е-ет!» - и мама, безвольно повисшая на руках у кого-то... Потом Анжела помнила себя уже сидящей рядом с мамой, а она почему-то не об­ ращает на нее никакого внимания. Мама ужасно бледная, словно окаменевшая, в черном платье и с черным платком на голове, все смотрит и смотрит, не отрываясь, на жуткий ящик, обшитый красной и черной материей, который почему-то все тихонько на­ зывают папиным именем и часто тяжело вздыхают. ...Люди. Море людей. Оркестр. Страшный треск, от которого черной тучей взмет­ нулись вверх вороны, сидевшие нахохлившись от вернувшегося вдруг мороза... Что было дальше, Анжела помнила еще хуже. Некоторое время они с мамой еще жили на старом месте. Со­ чувственные взгляды соседей, постоянная забота папиных друзей