Горячкин, В. И. Это наша с тобою судьба, это наша с тобой биография ... : (о времени и о себе) / Горячкин В. И. – Мурманск : Радица : Мурманское областное книжное изд-во, 2007.

руками поисковиков, студентами ВУЗов Ленинграда и солдатами местных воинских частей. Жители поселка следили за могилами, и чувствовалось настоящее уважение людей к этому святому месту. Походили, почитали надписи на надгробиях, удивлялись тому, что ленинград ские студенты запроектировали и построили такой мемориал, какого и в иных крупных городах порою нет. В голову опять лезут мысли о том, что война заглянула даже сюда, в эти дикие и безмолвные северные широты. Что искали альпийские стрелки здесь, куда Макар телят не гонял? За что они убивали наших отцов? Нужно ли им было за своей смертью тащиться на этот край земли? Вечером по громкоговорящей связи всех пассажиров теплохода пригласили в кают-компанию, где по программе поездки предстояла встреча с ветеранами войны, участниками Петсамо-Киркинесской операции. Темнело. На берегу мы посмотрели, что представляло интерес, поэтому с удовольствием отправились на встречу с живыми свидетелями минувших событий. Народу в кают-компании было много, а люди все подходили и подходили. Стало даже тесновато. Начались выступления. У многих выступавших были старые военные карты, кое-кто использовал самодельные схемы с указанием на них расположения своих частей и противника. Несмотря на то, что рассказы были разными и по содержанию, и по умению рассказчика, а порою, из- за обилия цифр и названий, откровенно скучными, чувствовалось, что люди тщательно и ответственно готовились к встрече, и аудитория понимала эти моменты. Очередной докладчик вышел со своими схемами, начерченными на нескольких листах ватмана, и представившись преподавателем технического ВУЗа из Сверд ловска, сказал, что приехал на эту встречу вместе с дочкой-студенткой. Симпатич ная девушка стояла рядом с отцом, сильно переживая за него и волнуясь. Рассказывал преподаватель интересно, и хотя он также приводил массу деталей, фамилий, кодовых названий сопок и перевалов, указывая точное время событий, его слушали очень внимательно и заинтересованно. В конце его рассказа вдруг недалеко от нас поднялась женщина, одетая во все черное и с черным платком на голове и пошла к докладчику. Подойдя, она протянула ему фотокарточку, после беглого взгляда на которую он радостно воскликнул: «Это я, это Колька, командир третьей роты, а этого парня я не помню. Наверно, нас фотографировали перед самым наступлением, и мы не успели познакомиться.» - Это мой муж, - произнесла женщина. - Вы были рядом и должны вспомнить, где наступала его рота, и где он погиб. Наступила тишина. Женщина умоляла бывшего командира первой роты вспомнить о своем соседе справа, сказав, что она тридцать лет ждала этой встречи и ради этого приехала сюда из Челябинска. Она просила вспомнить хоть бы примерно, где был похоронен муж. Просила об этом дочь комроты: «Папа, вспомни! Ну, вспомни, папа!» Безмолвно просили вспомнить парня с фотографии все присутствующие, а комроты стоял как на лобном месте и почти плача повторял одно и то же: «Это я. Это Колька, а этого парня я не помню!» У нас было такое ощущение близости войны, что я почти физически ощущал ее в зале. И эта сцена огромного человеческого горя, скорби, безмерной женской любви и преданности стоит передо мною и сейчас. Какие же у нас люди! 146