Голдин, В. И. Север России на пути к Гражданской войне: попытка реформ. Революции. Международная интервенция. 1900 - лето 1918 : монография / В. И. Голдин ; Ассоц. исследователей Граждан. войны в России, Сев.-Зап. секция Науч. совета РАН по истории социал. реформ, движений и революций. - Архангельск : Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова, 2018. - 619 с., [8] л. ил., портр. - (Русский Север в эпоху великих потрясений: 1900-1920 ; т. 1).

Освоение самых северных территорий европейского континента сопровож­ далось на протяжении веков активными человеческими контактами, эконо­ мическим и культурным взаимодействием русских, норвежцев, шведов, фин­ нов и коренных этносов Севера (саамы, карелы, ненцы и др.). уже упомяну­ тая территория Мурмана, а также Карелия, превратились в контактные зоны, где происходил диалог культур и народов, апробировались и сопоставлялись различные способы и традиции колонизации и модернизации Европейского Севера. Многолетним экономическим и культурным феноменом трансгранично­ го сотрудничества на Севере, складывавшемся, по мнению исследователей, в ХѴІІ-ХѴІІІ веках, являлась «поморская торговля» (“Pomorhandelen”, хотя норвежцы чаще именовали её просто «русской торговлей»)220. Русские поморы привозили в Северную Норвегию хлеб и выменивали его у местных жителей на рыбу. Эта торговля получала определённое правовое закрепление, носила взаи­ мовыгодный характер и выступала важным жизненным условием освоения северонорвежского побережья. Эти отношения сопровождались и формирова­ нием языка-пиджина руссенорск - специального контактного торгового языка, основу которого составляли русские и норвежские слова221. Нередко «помор­ ская торговля» трактуется в современной литературе как некий синоним всей совокупности коммерческих отношений между Россией и Северной Норвегией вплоть до начала XX века. Но в начале XX века «поморская торговля» переживала кризис, ибо на сме­ ну старой торговой культуре, натуральному безденежному обмену приходили товарно-денежные отношения, капиталистические традиции частной и межго­ сударственной торговли, развивался транспорт и коммуникации, изменялись торговые пути, характер, структура и баланс товарооборота между Россией и Норвегией222. Кроме того, скупка поморами норвежской рыбы для перепрода­ жи в России стала рассматриваться как фактор, тормозящий развитие местных производительных сил, что рождало предложения о введении пошлин на вво­ зимую из Норвегии рыбу223. Вместе с тем, память о многовековом добрососед­ стве и сотрудничестве укоренилась в историческом сознании северян, что дало всходы в российско-норвежских отношениях в новой исторической ситуации конца XX века. Российские власти в своей политике были особенно чувствительны к по­ граничным вопросам. В начале XX века особую актуальность приобрела тема установления границ территориальных вод на Севере. Это вызывалось тем об­ стоятельством, что иностранные промышленники, в первую очередь норвежцы, используя всё более совершенные в техническом отношении суда и орудия лова, широко вели промысел рыбы и морского зверя у побережья русских владений, не встречая никакого противодействия. Граница территориальных вод, соглас­ но закону Российской империи от 10 декабря 1903 года, определялась простран­ ством воды в двенадцать морских миль от линии наибольшего морского отлива от морских побережий России. В действительности же в ряде мест, например, в Горле Белого моря, на протяжении Мурманского берега эта граница на самом деле составляла всего три мили, что вело к нашествию в подобные места иност­ ранцев (особенно норвежцев) и вытеснению поморских промыслов. Для разрешения этой проблемы при Морском министерстве была создана междуведомственная комиссия, которая разработала в 1906-1907 годах свои 65