Голдин, В. И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии : (вторая половина 1980-х - 90-е г.) / В. И. Голдин ; М-во образования Рос. Федерации, Помор. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. - Архангельск : Боргес, 2000.

периода. При этом сентябрь-октябрь 1918-го оценивается автором как время наиболее широкого применения массового террора, который, то ослабевая, то усиливаясь, осуществлялся и в последующие годы войны. Подводя итоги своих размышлений, Бортневский заметил: «Споры о красном и белом терроре часто напоминают бесконечный обмен ударами: яркими фактами зверств и истязаний, цифрами казнённых в конкретном месте и в конкретное время и т. п. И этот бой может длиться бесконечно, поскольку «защитники» как красного, так и белого террора всегда в запасе будут иметь новые «аргументы». Он справедливо указал на необходимость комплексного исследования идеологии, политики и практики террора, выявления роли и места карательного аппарата в политической системе лагеря революции и контрреволюции56. Эта тема традиционно являлась и продолжает оставаться предметом исследовательского интереса западных историков. В частности, О. Файджес в своей объёмистой книге «Народная трагедия» высказал весьма обоснованное суждение о том, что большевистский террор пришёл из глубин и стал частью социальной революции, средством низов взять кровавый реванш у их вчерашних господ и классовых врагов57. Среди многочисленных российских публикаций 90-х годов по теме террора в русской революции и гражданской войне58 одним из наиболее обстоятельных исследований стала изданная в 1995 году в Казани монография A. JI. Литвина «Красный и белый террор в России 1918—1922». По мнению Литвина и Зиминой, датировку различных типов террора нужно начинать не с расправы над известными общественными деятелями, не с декретов и приказов, а с появления безвинных жертв конфликтующих сторон. В результате в 1919—1922 годах «красные и белые уже синхронно строили диктаторские милитаризованные государства, где осуществление заданной цели преобладало над ценностью человеческой жизни»59. Одним из актуальных и дискуссионных является вопрос о корнях, природе и характере красного и белого террора. Если ранее большинство советских историков