Голдин, В. И. Гражданская война в России сквозь призму лет : историографические процессы : монография / В. И. Голдин ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т, Сев.-Зап. секция науч. совета РАН по истории соц. реформ, движений и революций. - Мурманск : Мурманский государственный гуманитарный университет, 2012.

браться в их истоках и содержании, взаимоотношениях революционных масс и их лидеров и степени ответственности последних за насилие и тер рор - это та тема, которая всегда пользовалась популярностью: сначала в эмиграции и за рубежом, а в постсоветский период - в нашей стране. Одной из наиболее основательных работ на эту тему стала книга мо сковского историка В.П. Булдакова «Красная смута». Будучи издана в 1997 году, она сразу стала предметом дискуссии, и в том числе обсуждения историков на «круглом столе» журнала «Отечественная история» (1998, № 4). Недавно она опубликована уже в виде переработанного и расширенного издания при поддержке Фонда Б.Н. Ельцина объемом более тысячи страниц. Автор уже в первых своих строках оговаривается, что его книга посвящена насилию (и, заметим, главным образом революционному насилию) и в этом смысле является заведомо и намеренно односторонней. Лейтмотивом книги является тесная взаимосвязь действий революционных масс и большевиков, лидеров и активистов советской власти, и на них воз лагается вся полнота ответственности за произошедшую «красную смуту» и ее негативные последствия в истории XX века. «Послеоктябрьский большевизм стал как бы мостиком от насилия толпы к насилию государства», - подчеркивал автор «Красной смуты». Считается, что развязывание «красного террора» связано с покушением на Ленина, писал Булдаков. Но на деле, большевики, по его мнению, уже дав но только и ждали, чтобы отыскать подходящий способ отречься от про возглашенного ими неприятия смертной казни. Соотношение террора ни зов и репрессивных намерений власти долгое время оставалось весьма сложным, и местные большевики, заметил Булдаков, обычно были на строены куда более решительней столичных вождей. При этом указанный историк ссылался на мнение некоторых исследователей, утверждавших, что кремлевские верхи намеренно отдавали инициативу низам, дабы затем авторитетом власти узаконить происходящее в качестве тотальной репрес сивности режима. «Похоже, что так в целом и было», - резюмировал он . В.В. Галин, размышляя о красном и белом терроре, поставил вопрос таким образом: «Так что ведет к большему насилию - стихийный террор белых или организованный большевиков?». И сам ответил на него сле дующим образом: «Стихия (т.е. белый террор. - В.Г.) не способна сози дать, это сила разрушения. Организация процесса ведет к сокращению не гативных издержек, подавлению разрушительных стихийных тенденций и подготавливает базу следующей созидательной фазы развития»99. И в этом своем выводе этот автор принципиальнейшим образом расходится с В.П. Булдаковым. Касаясь цифры в 1 700 тысяч человек жертв красного террора, опре деляемой комиссией, созданной генералом Деникиным, и повторенной за тем С.П. Мельгуновым, В.В. Галин, ссылаясь и на других авторов, указы вает, что она не имеет никакого научного обоснования, явно завышена и