Голдин, В. И. Гражданская война в России сквозь призму лет : историографические процессы : монография / В. И. Голдин ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т, Сев.-Зап. секция науч. совета РАН по истории соц. реформ, движений и революций. - Мурманск : Мурманский государственный гуманитарный университет, 2012.

борствующие стороны или в роли спасителей, эвакуировавших из боевых районов мирное население. «Лишь тогда, когда стало понятно, чем грозит большевистская идео логия, -указывал автор статьи, - антантовский блок рискнул открыто вме шаться в гражданский конфликт в России». Утверждение это не менее не лепое, чем и предыдущее, и, к тому же, в данном случае трудно понять, ко гда это вмешательство произошло. Трудно согласиться и с суждением, что «нельзя всерьез говорить об интервенции, так как на территориях, контро лировавшихся иностранными воинскими контингентами, создававшиеся органы власти состояли исключительно из российских представителей»81. Дело в том, что русские органы власти, находившиеся на оккупиро ванных интервентами территориях, часто вообще неспособны были дейст вовать самостоятельно. В устах ряда руководителей белогвардейской ад министрации нередко звучали откровенные признания о том, что им труд но было что-то делать, решать принципиальные вопросы жизни и полити ки без согласования с представителями (генералами, политиками, дипло матами) интервентов. Командующий вооруженными силами и член Вре менного правительства Северной области генерал В.В. Марушевский пи сал, например, впоследствии, находясь уже в эмиграции, что «англичане вели себя на Севере так, как будто, они находились в завоеванной, а вовсе не в дружественной стране»82. И Северная область не была в этом отношении исключением. Со временные исследователи, пытающиеся объективно разобраться в сущно сти и смысле международной интервенции и ее роли в Гражданской войне в России, справедливо обращаются к первоисточникам и, в частности, к откровенным размышлениям руководителей Белого движения в России. Адмирал Колчак, например, признавал, что во Владивостоке распоряжа лись все, кому не лень: «Все лучшие дома, лучшие казармы были заняты чехами, японцами, другими союзными войсками, которые постоянно туда прибывали, и положение русских было унизительно. По всему чувствова лось, что Владивосток уже не является русским городом». Колчак считал, что «эта интервенция, в сущности, говоря, закончится оккупацией и захва том нашего Дальнего Востока в чужие руки». «В Японии я убедился в этом, - указывал он. - Затем, я не мог относиться сочувственно к этой ин тервенции ввиду позорного отношения к нашим войскам и унизительного положения всех русских людей, которые там были. Меня это оскорбляло. Я не мог относиться к этому доброжелательно». «Сама цель и характер ин тервенции носили глубоко оскорбительный характер; это не было помо щью России, все это выставлялось как помощь чехам, их благополучному возвращению, и в связи с этим все получало глубоко оскорбительный и глубоко тяжелый характер для русских, - продолжал свои горькие раз мышления и признания адмирал. - Вся эта интервенция мне представля лась в форме установления чужого влияния на Дальнем Востоке»83.