Недетское детство маленьких мурманчан / составитель А. Б. Глухов ; редакционная коллегия: Ю. А. Ликатов [и др.] ; Правительство Мурманской области. - Мурманск : РУСМА (ИП Глухов А. Б.), 2021.

36 Начиналась осень, стало холодно. Одежда наша по- рвалась, износилась. Новой никто нам не дал, да и кому мы нужны были. Многие уезжали кто куда. Уехала Лида Ки- риченко, Лизу Казюткину забрала мама в Казань. Оста- лись Тамара и Галя Будановы. К ним приехала мама. Были еще Аля Беляева и ее брат Костя. Они тоже жили в дерев- не. Меня за мою работу и послушание председатель колхо- за с председателем сельского Совета назначили почтальо- ном. Семь километров я ходила туда и обратно за почтой. Деревня была длинная, и разделяла ее длинная речушка. Бабушка председателя колхоза связала мне льняные чул- ки, дали мне лапти, портянки, два метра каждая. И надо было еще научиться ими обматывать ноги. И на лаптях ве- ревки длинные. Научили, никуда не денешься. Разнесу по- чту, а потом иду на гумно, там молотили зерно, горох, лен обивали, чесали, ломали. Строго следили, чтобы ни зер- нышка не вынесли. Боже, как я уставала! Ночами плака- ла, звала маму. Руки потрескались, ноги мерзли. А морозы были сильные. Я жила у тети Маши, а ее сестра Вера хо- дила вместе со мной на ту же работу. В доме было так хо- лодно, что мы жались друг к другу, чтобы согреться. Ведь не было ни одеял, ни подушек, не говоря уже о простынях и наволочках. Мы их не видели, пока там жили. Кто не хо- дил в колхоз работать, ходил просить по дворам. Ходила и я с ними, но просить не могла. Мне было стыдно и больно. Приходила, ложилась на полатях и тихо рыдала. А те, кто что-то приносил, не делились. А потом хозяева домов никого не пускали во двор. На марийском языке ругались и выгоняли, потому что самим еле-еле хва- тало. И решила я, что буду работать не покладая рук, но только не унижаться и не попрошайничать. И стала я хо- дить в колхоз. На месяц мне давали один килограмм муки гороховой, один литр льняного масла и мерзлой картошки, которую я выбирала в колхозном каком-то подвале. Это была картошка для свиней, мерзлая и гнилая. Я ее прино- сила, мыла, сушила, а потом сухую толкла, добавляла тол- ченое льняное семя и пекла клецки. Однажды, идя с почтой, обморозила лицо, руки, ног я уже не чувствовала. Как зашла в сельсовет, не помню. Дол- го болела, ходить не могла. Потом мне помогли эвакуиро- ванные женщины из Смоленска и Москвы, из Ленинграда. Они приехали позже на год. И они взяли меня в свою бри- гаду. Я очень старалась, стала чуть ли не стахановкой. Моя