Георги, В. С. Рыбный Мурман в кавычках и без (1983-апрель 2000) [Электронный ресурс] : иллюстрированные документально-публицистические хроники : в 2 томах. Т. 1 / Георги Виктор Сергеевич. - Петрозаводск : [б. и.], 2007. - Электрон. версия двухтомника, основанного на фактич. материалах газ. «Рыбный Мурман».

360 ды. Нас - пятеро, а было еще два брата. Несчастные дети погибли от голода и болезней в военное лихолетье. Отец встает на работу. О чем-то шепчется с матерью, тихонько закрывает дверь и уходит на свой Коломзавод, которому молча отдал всего себя. И только через 43 года электрик Василий Егорович Вилов получит от этого много раз орденоносного предприятия двухкомнатную квартиру. Мог ли тогда предполагать он, свято веривший в устои социа­ лизма, что его старший сын Владимир, мой брат, коммунист, мастер одного из цехов род­ ного Коломзавода, через 72 года после Октябрьской Революции возглавит забастовку, восстанет не только за себя, за рабочих, но и против того унижения и оскорбления, кото­ рым подвергался всю свою сознательную жизнь и отец. Встанет и добьется законных прав. А, может, это в крови у нас, Виловых? Вероятно. 1901 год. Прадеда, Якова Романовича, за участие в Обуховской стачке отправляют в ссылку. 1916 год. Дед, Егор Яковлевич, вступает в партию большевиков, а в 1934 году его исключают из партии, как врага, не согласного с курсом «великого вождя всех племен и народов». Что-то я отвлекся. Проводив отца, мать будит нас. На столе завтрак: насквозь просвечивающийся ку­ сочек хлеба и пять с ноготок кусочков сахара. Значит, отец ничего не ел, опять \в который раз!\ ушел на работу голодным. Попив кипяточку, мать отправляет брата и меня на кол­ хозное поле собирать картошку, да не свежую, ее уже подобрали, а так называемую «матку», из которой растут клубни. Ах, какую вкусную она готовила «болтушку» из этого белого густого месива! Ведро - в руки. Пошли. А мама уходит в дальние села менять свои последние платок и косынку на хлеб. С колхозного поля мы с братом бежим. И хлещет, и хлещет нас своим кнутом объ­ ездчик. Маленьких, голодных, глупых, свято верящих, как и отец, что Советская власть - власть народа, и что она никогда не обидит. И до темноты сидим мы, прижавшись друг к другу, ждем родителей. Не до игр, ребячьего беззаботного веселья. Поесть бы . «Потерпите, заживем скоро», - не терял надежды отец. Вот и целину освоили, и культ развенчали, и . А в 1962-м снова очереди, снова нет хлеба. Да что же это такое? Да за что, родная Россия, превратили тебя в какую-то опытную лабораторию? И кто? А тут Никита Сергеевич еще и «временно» повысил цену на мясо, масло, молоко. Никто потом из наших правителей и не вспомнил о «временных» мерах. После восьмого класса я хотел идти на работу. Остановил отец: «Учись!». Так что на Коломенский тепловозостроительный завод отправился после десятилетки. Вечерние, ночные смены, кровавые мозоли на руках и нетерпеливое ожидание первой получки. А ее выкрали. Взяли и сломали шкаф, очистив мои карманы. Кто был этим мерзавцем - до сих пор не знаю. Может быть тогда, в 18 лет, во мне проснулось чувство протеста. Почему мы, россияне, нищенствуем? Почему досыта никогда не ели? Почему столько горького пьянства? Почему столько грязи и грязных? Почему нам все время обещают и постоянно обманывают? Почему все начальники толстые и жирные? Почему, почему, почему. Сел за книги, поступил \естественно, заочно\ на филфак Коломенского пединститута и - глав­ ное! - начал писать заметки о нашем «счастливом» житье-бытье в газеты. Поначалу не печатали. «Не надо, Толя, быть таким злым», - говорили мне «матерые» журналисты. Но я не отступал. И судьба преподнесла подарок - встретился с истинным бойцом Юрием Дмитриевичем Пименовым. Он был редактором газеты на машиностроительном заводе в Луховицах Московской области. В эту газету от токарного станка я пришел корреспонден­ том.