Георги, В. С. Рыбный Мурман в кавычках и без : документально-публицистические хроники Северного рыбопромыслового бассейна последней четверти XX века. В 2 т. Т. 1, ч. 1-3 / Виктор Георги. - Петрозаводск : Verso, 2016.

Глава 4. Надежды и ожидания ко выражаясь. К тому же наши моряки имеют возможность поговорить с коллегами из дру гих стран, а то и побывать на их судах. А по том, сравнив, спрашивают: почему? Совсем как в детской песенке: «Сто тысяч «почему» жи вут на белом свете, сто тысяч «почему» гуляют по планете...» Ответ бы получить!33 Этим вопросом наш корреспондент Инна Березюк закончила свои заметки, написанные после очередной командировки в море. За метки, так и названные —«Сто тысяч «почему?» И попыталась уместить в них хоть малую часть вопросов, которые адресовали моряки журна листке «Рыбного Мурмана». Что же волновало плавсостав? Первое: неоправданное сокраще ние экипажей. Вспомним, что когда-то на транс портах типа «Сибирь» выгрузку вели 23 матроса, инорма была —315 тонн рыбопродукции в сутки. После внедрения щекинского метода осталось 15 матросов, а норма выросла до 370-ти тонн. Вскоре сокращения «скосили» еще электрика, моториста, старшего рефмеханика и дизель ного механика. Хотя «механизация» осталась прежней: бери больше, кидай дальше. Оклады у оставшейся части экипажа повысились. Но не настолько, чтобы оправдать столь непосильные нагрузки на человека. Второе: «капиталисты» в свежую погоду на море не работают. Они не хотят рисковать судном и жизнями людей, уважают их труд. По чему мы не можем позволить себе такую «ро скошь»? На это Березюк дает свои весьма эмо циональные ответы: — Ах да, у нас план! Очень хочу поглядеть в глаза тем, кто выдумал плановую скорость судна. Ведь эти «мудрецы» уверены, что на всех морях и океанах полнейший штиль, а если и слу чается ветерок, то только попутный. Глупость? Ан нет, план —закон... А что касается работы на промысле в свежую погоду, то она, погода, для нас просто не существует. «Любовалась» я из иллюминатора «Комиссара Полухина», как качает ошвартованный СТМ: то перед моими глазами пеленгаторская палуба (над рубкой), то ватерлиния траулера. Толстенные тросы, еле удерживающие СТМ возле транспорта, лохма тятся, растрепываются от напряжения, того и гляди, еще секунда и... Строп с рыбой раска чивается во всех направлениях, малейшая не точность—и он рассыпается, коробки разбива ются. Моряки, чертыхаясь, упаковывают рыбу в новые ящики. Однажды строп углом «залетел» в иллюминатор капитанской каюты. К счастью, никто не пострадал. Думаю, от великой нелепости —жестко го планирования, особенно в рыбной отрас ли, —все наши беды. Начиная с плана вылова (какой абсурд!) до плана повышения произво дительности труда —сплошная кабинетная фан тазия, тяжким бременем лежащая на плечах моряков. От этой «печки», от этой нелепости тан цует все: сокращение вовсе не лишних людей и снижение расценок (долевая система опла ты —тоже обман людей, как и все предыдущие), постоянное увеличение в рейсовом задании плановых показателей и—вопреки заключению специальной комиссии —удлинение рейсов, вы грузки в штормовом океане и отказ от аренды, ограничения в премировании и тяжелейшее по ложение с жильем для моряков... Что мог ответить наш корреспондент на во просы моряков? Разъяснить «нюансы» сверх сложной системы оплаты труда плавсостава? Но разве не ясно, что «изобретатели» этой си стемы понятия не имели, что у наших моряков переработка составляет более половины основ ного времени, а в целом труд моряка —сверх нормального понятия «труд», это просто издева тельство над людьми. Ох, нелегко приходилось Инне Петровне в море! Мало того что женщина, так еще и сердобольный человек, близко при нимающий к сердцу чужие проблемы. Впрочем, проблемы моряков для нас никогда не были чу жими. Тем и отличались журналисты рыбацкого еженедельника от своих коллег, что не боялись никаких самых заковыристых вопросов, самых экстремальных ситуаций. Не было ни малодуше ства, ни корысти —шли в бой с открытым забра лом. И тыл у нас был всегда прикрыт, защищен, потому что верили в газету, в своих редакцион ных друзей-товарищей. Капитаны судов, старые моряки и мы, журналисты, уже прекрасно понимали, что ис кать ответы на тысячи «почему?» надо самим, 257