Георги, В. С. Рыбный Мурман в кавычках и без : документально-публицистические хроники Северного рыбопромыслового бассейна последней четверти XX века. В 2 т. Т. 1, ч. 1-3 / Виктор Георги. - Петрозаводск : Verso, 2016.

Часть первая. Прокляв моря и океаны (восьмидесятые годы) пора перестать лукавить, перестать доказывать себе и другим обратное. Говорят, что при советской власти, где-то в се мидесятых годах, председатель одного из тер ских колхозов решил «пострадать за обчество». Он через общее собрание при молчаливом одо брении земляков провел решение о ликвида ции на селе молочного стада —невмоготу стало тратить силы впустую, врать себе и людям. И за резали колхозники коровенок, и съели их, за что, естественно, председатель был снят районными властями с должности, а через год-другой «чест ной и свободной жизни» завезли в село новых буренок. Да, Терский берег никогда не был запо лярной кормушкой. Берег был держателем региональной (хотел сказать «национальной», но поморы не народность, а просто —жители побережий Белого моря) культуры. Нам, приез жим или привозным псковичам и новгородцам, одесситам и астраханским мужикам, Берег был необходим как крепость духовной веры в воз можность стать не временщиками, а хозяевами на этом крае света. И пока вспахивался и за севался плодородный пласт русской северной культуры, не было ни за околицей сел, ни на труднодоступном речном острове запущенных сенокосных угодий. Да, люди жили землей, что бы кормиться. Но кормились, чтобы не просто выжить, а вырастить детей, успеть передать им нечто большее, чем просто навыки ремесла и промысла. То, чем жив человек, осознающий свое место в череде поколений... Но оставим прошлое историкам, а будущее завтрашним журналистам и литераторам. Сегод ня, на переломе тысячелетий, за кромкой припая гулко дышит Белое море, пропихивая торосовый лед на восток, в Арктику. Пробежав на лыжах де сяток-другой метров, остановился на сельском аэродроме долгожданный самолет. Первым на бойкой лошадке подъедет к нему почтальон. Потом уже —пассажиры с рюкзаками и чемода нами. Несколько минут —и вновь под крылом с одной стороны пологие озерные тундры, с дру гой —Белое море. Самая южная точка Кольско го полуострова. Остаются в памяти измеренные по побережью снежные километры. Зароды сена с накинутыми на них сетками (не для зайцев за готовляли!). И деревни, где по субботам так топят ся бани, что в воскресенье до вечера стоит туман. Потерянной разменной монетой выкатит солнце. Отполированное обрывками туч, нальется жел тизной. Скоро тронутся реки и льдины встанут «на попа». Без следа сгинет опасный ропак —одино кая, ребром стоящая на морской отмели льдина, на которую зимой в темноте можно напороться, добираясь до села на мотонартах. Но зимой и ле том, из года в год пусть стоит на Терском побе режье чаваньгский ропак —село потомственных рыбаков-поморов, где председателем колхоза Андрей Рейзвих. Калюжин в Варзуге О Варзуге —селе и реке —написано не мало восторженных строк. Будут и новые статьи и книги об удивительной красоте здешних мест, о славном прошлом варзужан. Но не вчерашним днем жив человек. Одно дело нарядить в старин ные костюмы знаменитый поморский народный хор, посадить запевал на плоскодонки и попро сить, как в незапамятные времена, подняться на шестах вверх по реке, чтобы заезжим кино- фото-операторам сделать выигрышные съемки. Совсем другое дело, израсходовав остатки кол хозного бензина, ежедневно на веслах выправ лять против речного течения груженые лодки. В этом случае человеку не до экзотики, да и жур налистов поблизости нет. Зато есть председа тель колхоза Петр Прокопьевич Заборщиков, к которому и шли колхозники со своими оби дами и радостями... Обид, конечно, было боль ше. А председатель все должен знать —на то он и председатель. И как раздобыть строго лимити рованный бензин, и как избавить ферму от яло вых коров, и чем завлечь на село неуловимых телемастеров, и как наладить колхозную пилора му, и почему в Кузомени до сих пор не достроен телятник... Заборщиков свой, местный. Их, Заборщи- ковых, здесь полсела. Петр Прокопьевич в се редине восьмидесятых годов числился среди председателей колхоза «Всходы коммунизма» «долгожителем». Однако с началом перестроеч 192