Георги, В. С. Рыбный Мурман в кавычках и без : документально-публицистические хроники Северного рыбопромыслового бассейна последней четверти XX века. В 2 т. Т. 1, ч. 1-3 / Виктор Георги. - Петрозаводск : Verso, 2016.

Предисловие — Это хорошо, что Вы сегодня зашли в ре дакцию. Как раз готовится к печати Ваш матери ал по Терскому берегу. Надо поехать в типогра фию и кое-что сократить... Согласны? Конечно, я был согласен с редактором «Рыб ного Мурмана» —крайне вежливым и внима тельным к гостям Станиславом Наумовичем Дащинским. Впрочем, гостем я уже не был, получив перевод из районной газеты «Терский коммунист» в еженедельник «Рыбный Мурман». Но на новую работу можно было прийти поутру, а я заявился накануне вечером, прямо с поезда. ...В областной типографии, что на улице Кар ла Маркса рядом с роддомом, на третьем этаже в узкой комнатке-пенале располагались коррек торы. Две женщины сидели напротив друг друга за сдвинутыми вплотную столами у подслепо ватого, выходящего во внутренний двор окна. Ближе к двери стояли еще два письменных сто ла, но уже повернутые «лицами» к стенам. В эти голые, выкрашенные в грязно-коричневый цвет стены с царапинами и растекшимися пятнами чернил часами вперяли свои глубокомыслен ные взоры редактор и ответственный секретарь. Интерьер корректорской завершал громоздкий шкаф, набитый связками бумаг. Перетянутые шпагатом, они хранили оригиналы и типограф ские оттиски последних номеров газет —как «Рыбного Мурмана», так и «Комсомольца Запо лярья» (два дня в неделю корректорскую зани мал «Рыбник», в остальное дни —«КоЗа»). Время от времени в комнате появлялся курьер. В его обязанности вменялось спускаться на второй этаж в наборный цех с вычитанными гранками и возвращаться-подниматься с новыми листика ми, листами и бумажными полосами-полотнами. Взяв эти полотна двумя пальцами за краешки и неся их на вытянутой руке, чтобы не испач каться в свежей типографской краске, курьер был похож на знаменосца. Он гордо пробегал по коридорам и лестничным проемам, чтобы водрузить победные знамена на корректор ские столы. Над этими серовато-белыми, кое- где выпачканными черными оттисками клише С. Н. Дащинский бумажными полотнами сразу же склонялись растрепанные головы корректоров. Шла читка- вычитка: первая, вторая, третья... Шел завершающий процесс фильтрации. Где-то там, за стенами корректорской, гомони ли, ссорились и мирились, любили и ненавидели тысячи и тысячи читателей газеты, чьи голоса и эмоции журналисты пропустили через свои сердечные фильтры. Пропустили и втиснули в ма шинописные строки и между строк, группируя, упорядочивая, создавая иные, литературные формы жизни. Этот еще не успевший затвердеть публицистический суррогат, этот сгусток эмоций и событий был влит в жесткие формы-жанры газетных информаций, зарисовок, репортажей. Затем за дело брался редактор, просматривая по диагонали материалы и отсекая лишние ку ски—лишние по своей, редакторской мерке. Далее начиналась формовка полос, то есть бу дущих газетных страниц: подгонка материалов по тематике и объему. На данной стадии процесс фильтрации часто путали с кастрацией... Сюда, в корректорскую, авторы-журналисты не имели права даже позвонить. Здесь шла окончатель ная огранка-шлифовка уже затвердевших мате риалов, превращение бесплотных мыслей, слов и чувств в имеющие свой вес и цену страницы газеты, которой (помните анекдот советских вре мен?) можно было прихлопнуть не только муху, но и человека. — Вот две ваши полосы, —выпрямилась и повернула ко мне белокурую голову одна из работниц, —читайте. Время еще есть. 9