Георги В. С. Наше паломничество, или Совки за границей. [В 2 ч.]. Ч 2. Мир католический / Виктор Георги, ирхимандрит Августин (Никитин) ; [фото Юрия Масляева, Виктора Георги]. – [Б. м. : б. и.], 1991.

77 лове, папа, чуть согнувшись, прислушивался к реакции зала, время от време ни легонько подергивая ногами. Затем понтифик обратился к собравшимся без шпаргалки. Он что-то го ворил о мире между церквями, несколько раз в речи промелькнуло имя Христофора Колумба. Затем Иоанн Павел II стал приветствовать присутству ющие в зале делегации. Все, кого он называл, дружно вскакивали со своих мест. Японцы - молча склонив головы, немцы - с дружным криком, ливанцы - те, взобравшись с ногами на кресла, размахивали флагами. Эти приветствия длились добрые полчаса, так как паломнических групп в зале насчитывалось более сотни - от нескольких человек до многих десятков. И каждую группу папа приветствовал на ее родном языке. Наконец, он произнес по-русски с едва заметным акцентом: -Я приветствую группу молодых паломников, прибывших в Рим из Рос сии на трех лодках. Да поможет им Бог во всех начинаниях! Мы встали и склонили головы. И весь зал долгими аплодисментами приветствовал нас . Затем Иоанн Павел II поднялся с трона и пошел к собравшимся в зале паломникам. И первыми, к кому он подошел, оказались те японские монахи, сидящие в первом ряду на наших стульях. Взгляд Владимира Лебедева - Нет! - твердо сказал Дмитриев. - Здесь весь наш рацион на несколь ко дней. И мой нож - старый товарищ с беломорских походов. Бросать доб ро нельзя. Толпы верующих в радостном возбуждении проходят сквозь строй швейцарцев, и мы решаемся оставить сумку с консервами на попечение Ле ши Дмитриева (он потом долго обижался на нас за такой нехристианский по ступок). Дородный мужчина в черном смокинге и с бронзовым знаком на двойной цепочке, переливающейся золотом на пластроновой манишке, - один из ватиканских служащих - берет нас под свое покровительство и ведет по проходу в зале прямо к сцене. Мы несколько смущаемся - загорелые, обросшие, в мятой, просоленной во время плавания одежонке - под сотня ми глаз, но двигаемся с чувством собственного достоинства вслед за отцом Августином, одетым в рясу, - «советские пилигримы». Мы уже вроде усажи ваемся на почетные места, как нас снова поднимают и ведут в зал. Все же наш неказистый вид не устроил главного распорядителя. Успокаиваемся где- то в ряду тридцатом и оглядываемся. Лампы дневного света под потолком, в стенах овальные витражи. Огромный зал-амфитеатр тысяч на шесть что-то скандирует, поет, машет флажками. Единственное, что можно разобрать, — это выкрики: «Па-па! Па-па!».