Мурмансельдь-Мурманрыбпром : Мурмансельдь : становление флота, капитаны «первой волны», в Мировом океане. Мурманрыбпром : перестройка (новые ориентиры), капитанская элита, приватизация / Сев. рыбопромысловый бассейн ; [авт.-сост. В. С. Георги]. - Мурманск : Союз рыбопромышленников Севера, 2017. - 535 с. : ил., цв. ил., карты, портр., факс. - (Капитаны рыбного хозяйства СССР).

самое интересное вот в чем. С 7 977 года Шиля Рувимович перешел работать на берег, в управление «Севрыбхолодфлота». И стал начальником отряда плавбаз, был у нас такой отдел. А когда я закончил плавать, в 7 982 году, то попал как раз к нему в отдел, в подчинение. Что меня тогда поразило больше всего — это его феноменальная память. Когда в море одновременно находилось до пяти тран спортов и все сразными грузами — на одном бочки, на другом тара, на третьем соль, на четвертом снабжение, на пятом топливо, он всегда четко помнил, на каком транспорте и для какой именно плавбазы что везется. А плавбаз тогда было тринадцать! И ведь он тогда был не молоденький, с 7 927 года. И вот тогда-то, когда мы оказались в одном кабинете и общение наше ста ло менее формальным, как принято нынче говорить, я ему напомнил те три дня, когда безуспешно вызывал его на Джорджес-банке с мостика для производствен ного разговора. И он мне ответил очень откровенно: — Слушай, нуты даешь. Уменя после ужина мероприятие, а ты лезешь со сво ей рыбой. Штурмана у меня рыбу принимали, понял? Они и нахальничали, лезли вперед. А я мероприятия проводил. — Партсобрания? — не понял я. Он задумался. — Ну... можно и так сказать. Собрания. Назвать их партийными, конечно, можно с большой натяжкой. Но — собрания. Уже когда мы подружились, он расшифровал свой тот ответ. Дело втом, что он, чего скрывать, любил после рабочего дня выпить, да и к прекрасному полу был неравнодушен. А повару него свой был и делал для него особую самогонку — фир менную, без запаха. «Кубанская» они ее называли. И вот получается, он вечером только-только расположится в приятной компании, только рюмку подымет и задумается, какой тост произнести (воспитанный в Грузии, он без тостов не пил никогда!), а тут я со своими вызовами по производственным вопросам. Конечно, в те годы на склонность человека выпить начальство смотрело сквозь пальцы. Лишь бы производству не вредило. До знаменитого горбачевско го антиалкогольного указа оставалось еще пятнадцать лет. И когда Шиля Руви мович приходил на работу, то по утрам он был частенько с сильного похмелья. Но это ничему не мешало. Здоровья у него было на четверых и переносимости спиртного — тоже. Он запросто мог выпить бутылки три водки и при этом прекрасно соображать и все помнить... Однако моряки ценили его отнюдь не за умение пить. А за феноменальную па мять и знание промысловой обстановки и ситуации на море. Вот разбудишь его ночью телефонным звонком сморя, с какого бы похмелья он ни был, всерасскажет: кто кому и что привезет. Столько-то бочек, столько-то банок... На пенсию он ушел первого апреля 1990 года. Словно бы пошутил, потому что на пенсии его никто представить не мог. Настолько он был энергичным, мобиль ным, жизнерадостным человеком. И как-то очень быстро угас. Ушел на пенсию и почти сразу же умер. Как будто выпал из привычного бешеного ритма жизни, потерял жизненный тонус — и все... Из к н и г и « Пожнешь судьбу» (Мурманск, 1999).