Фёдоров П.В. Десятилетие без И. Ф. Ушакова. Тенденции и перспективы в процессе изучения досоветского прошлого Кольского Севера в начале XXI в. VIII Ушаковские чтения. 2012, c.6-19.

нята попытка реконструкции истории русско-европейских связей на Коль­ ском полуострове в пору зарождения и развития здесь международного торга, а также территориальных конфликтов1. Автор на основе главным образом письменных источников попытался уточнить историческую гео­ графию позднесредневекового Мурмана, чем заложил определенные тео­ ретические предпосылки для более осознанной работы археологов в буду­ щем. Рассматриваемые в данной монографии вопросы неизменно входили в круг научных интересов профессора И.Ф. Ушакова. Вместе с тем глав­ ный труд жизни ученого - 700-страничную монографию «Кольская земля», вышедшую под редакцией известного ученого-скандинависта И.П. Шас- кольского, - В.Л. Державин оценил как «не претендующий на строгое на­ учное исследование», думается, из желания усилить свой личный вклад в исследуемую проблему2. Так безапелляционно критикуя ученого старшего поколения, автор новой книги (сравнительно недавно защитивший канди­ датскую диссертацию) сам продемонстрировал некомпетентность при ана­ лизе источников3. В обзоре археологических памятников он не упомянул о «Валитовом городище», а также о плите на Большом Аникиевом острове с комплексом средневековой эпиграфики. Но более всего удивляет некор­ ректное название книги: Мурман - северное побережье Кольского полу­ острова - не может быть «северным»; он традиционно делится на Запад­ ный и Восточный4. 1 Державин В.Л. Северный Мурман в ХѴІ-ХѴІІ вв. (к истории русско-европейских связей на Кольском полуострове). М., 2006. 2 Там же. С. 19. 3 Так, например, B.JI . Державин, невнимательно изучив «Роспись лопарским погос­ там», составленную в 1623-1624 г., утверждает, что двоеданничество в восточной Лапландии сохранялось вплоть до 1624 г. (Державин В.Л. Северный Мурман в XV1-XVII вв. (к истории русско-европейских связей на Кольском полуострове). М., 2006. С. 117). В действительности в «Росписи» говорится о том, что собиравшаяся в 10 из 14 православных погостов королевская дань начиная с 1613 г. поступала уже в царскую казну: «А со 121-го году и по 132-й год тое королевскую дань... емлют на государя». Поступление королевской дани в пользу московской казны также фикси­ рует приходная книга Новгородской четверти 1620/21 гг.: «С терской и с верхней лопи, с крещенных лопарей, дацкого короля дани збирают на государя» (Приходо- расходные книги московских приказов 1619-1621 гг. М., 1983. С. 319). Только жив­ шая на северо-западной окраине Кольского Севера «кончанская лопь» Пазрецкого и Нявдемского погостов в 1624 г. продолжала «с великою нужею» платить дань и Дат­ скому королевству, и Московскому государству. На особом положении находились лопари Мотовского и Печенгского погостов, бывшие во владении Печенгского мо­ настыря. Если первый перестал уплачивать дань датчанам еще в 1602 г. (без возоб­ новления в 1612 г.), то второй сохранял обязательства перед королевской казной и в 1624 г. (Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XV1-XVII вв. Л., 1930. С. 55-64). 4 См. рецензии на данную работу: Вопросы истории. 2007. № 10. С. 169-170; Федо­ ров П.В. Книга о средневековом Мурмане // IV Ушаковские чтения: Сборник науч­ ных статей. Мурманск, 2007. С. 188-190. 12