«Мурман бедный. Нужны ему дюже…» : «старая» публика Мурманского берега Баренцева моря в первые советские десятилетия : сборник воспоминаний, некрологов и других материалов / науч. ред. П. В. Федоров ; сост. П. В. Федоров, А. А. Малашенков ; Междунар. банк. ин-т им. Анатолия Собчака, Науч. лаб. геокультур. исслед. и разраб. – Санкт-Петербург : Арт-Экспресс, 2020. – 312 с.

^ 240 ^ ПРАВОСЛАВНЫЕ КОЛОНИСТЫ «Отец России, Николай Александрович! Сжалуйся над нами, бед ными женщинами. Жизнь наша находится как под громом военной бури. Мы бродим по сугробам, как бездомные овцы, от пьяных мужей и при нимаем побои ежедневно. И влетнюю погоду получается остановка про мысла. В хорошую погоду пропьют, а в бурную нельзя, — и так остаемся без хлебе куска.» Бумага была длинная. В конце приписали: «Вы это бумагу не про возглашайте, чтобы мужья не знали». Из одиннадцати женщин только четыре умели подписаться, аостальные клейма ставили, подписывались одна за другую. Чиновнику по крестьянским делам отдельно написали, чтобы он эту бумагу переслал государю. Через месяц казенку закрыли. Неженщин, конечно, пожалели, ана чальство испугалось, наверное, что совсем промысел станет. Приехали мужья спромысла, начали спрашивать: — Почему закрыта казенка? Кто закрыл ее? — Да вот закрыли, и не выпьете теперь. Тогда мужики собрали сходку, стали выяснять, кто эту бумагу на писал. Подумали на священника. Призвали его на сходку, хотели ему трезвона задать: — Не суйся с бабами! А священник, бедный, защищается: — Что вы, что вы, ребята! Меня-то оставьте в покое! Я про дело это и не знал. Хотелось мне высказаться, оттрезвонить мужичков по-хорошему, даженщины не пришли на сходку, испугались. Кроме меня и Марьи Жит- ких никого не было. Так ничем сходка и кончилась. Пришли домой, муж меня спрашивает: — Кто написал бумагу? Ты? — Я! Я просила матерь божию и Николая чудотворца, чтобы по могли нам закрыть казенку! Я и, правда, еще в них верила тогда. Муж бах меня по уху, что в голове зазвенело. Даром, что богомоль ный. И другой раз ударил. А казенку уж не вернули. С той поры начали опять в Териберке жить спокойно.