«Мурман бедный. Нужны ему дюже…» : «старая» публика Мурманского берега Баренцева моря в первые советские десятилетия : сборник воспоминаний, некрологов и других материалов / науч. ред. П. В. Федоров ; сост. П. В. Федоров, А. А. Малашенков ; Междунар. банк. ин-т им. Анатолия Собчака, Науч. лаб. геокультур. исслед. и разраб. – Санкт-Петербург : Арт-Экспресс, 2020. – 312 с.

(ЖИТЕЛИ КОЛОНИЙ) ^ 233 ^ Пароход ушел, все вернулись обратно. Кола была вся сожжена, до горали дома, уцелело только несколько построек у Падуна и Троицкая церковь за рекой. Люди ползали на обгорелом пенье. У моей свекрови сгорела корова и все, что было вдоме, только де тей спасли. Свекор в это время был недалеко — в Западной Лице, плавал ма тросом на парусном судне одного судовладельца. С ним был и сын — мальчик лет двенадцати. Команда сидела в каюте, шили паруса. Маль чик вышел на палубу, увидел пароход и крикнул: — Татка! Татка! Корабль идет без парусов, адыму очень много! Тогда еще пароходы не ходили на Мурмане, мальчик их не видел никогда. Выскочили все на палубу, смотрят, — пароход уже близко. Взяли хлеба за пазуху, мальчика свекор положил в мешок, так и нес до Колы. Потихоньку выехали на берег, а оттуда ползком выбра лись в горы. Пришли в Колу — все сожжено. Что делать? Мой свекор с семьей построил землянку. Потом из государственной дачи стали выдавать лес на погорелое. Бедность была. Семейство у свекра было большое, девять чело век, — так и не могли оправиться после пожара. Кое-как вырастили де тей, переженили. С родителями остался только один холостой младший сын Мак сим. Свекру не хотелось последнего сына отдавать в солдаты, амурман ских колонистов тогда всолдаты не брали. Да и нужда замучила. Он стал уговаривать сына ехать в колонию. — Поедем, Максимушка, в Териберку в колонисты, будет у меня хоть хлеба кусок от тебя, аот тех детей я не жду. Максим в ногах у отца валялся. — Не надо ехать вколонию. Жизни там не увидишь. Я лучше в сол датах отслужу. Свекру тогда шел уж седьмой десяток, был он больной, грыжный. Старик настаивал, Максим не захотел оскорбить отца отказом — записа лись в колонисты. От казны получили триста пятьдесят рублей пособия, из них две сти дарованных, а сто пятьдесят надо было по срокам возвращать. По ставить, как следует, хозяйство на эти деньги было невозможно. А вдо бавок и этих денег не стало.