Фёдоров П.В. От исторического краеведения к историческому регионоведению: глобальное в локальном материале // I Ушаковские чтения : материалы I научно-практической межрегиональной краеведческой конференции памяти профессора И.Ф. Ушакова, 2-3 марта 2004 г. / Мурм. гос. пед. ун-т [и др.]. - Мурманск : МГПУ, 2004.

него значительно чаще, чем в любой современной обзорной работе по русской истории), В.О. Ключевский глубоко изучал хозяйственную дея тельность Соловецкого монастыря, а у С.Ф. Платонова есть работа, по священная истории заселения Мурмана, и т.д. Интерес к местной истории историков национального масшта ба, очевидно, происходил из обнаружения ими глобального в локаль ном материале, поскольку русская история, по утверждению А.П. Ща пова, «в самой своей основе есть по преимуществу история областей, разнообразных ассоциаций провинциальных масс народа ».291 Действительно, региональная история, имеющая потенциал раз вития в больших странах (таких, как Россия), где параллельно с «истори ей столицы» развивается «история провинции», довольно легко встраи вается, в частности, в политическую историю. Провинция как субъект исторического процесса обычно пассивнее столицы, однако в отдель ные периоды ее активность может вырастать, вплоть до претензий на столичный статус. Но и в те периоды, когда провинция не определяет историю страны, она преломляет импульсы, идущие из столицы, по рождая тем самым те или иные особенности исторического процесса, и, наоборот, излучает собственные импульсы, в той или иной степени оказывающие влияние на «столицу». Так, в возникающей системе взаи моотношений между провинцией и столицей угадываются очертания глобальной проблемы взаимоотношений общества и власти. Кроме того, региональная история может пользоваться законной монополией при изучении низших этажей государственности, социальной базы власти. Причем изучением одних только социально-политических сюжетов по тенциал местной истории не исчерпывается. Большие перспективы име ет и социально-экономическое направление, поскольку формирование региональных экономических моделей происходит в тесной связи и с национальной экономикой, и с макроэкономикой. В частности, при всей утопичности многих посылок Маркса, весьма полезньм теоретическим экспериментом стало проведенное в советской историографии конструирование формационно-классовой исторической концепции на региональном материале. Даже в советское время, когда дискуссии о постулатах марксизма были ограничены в силу идеологических причин, у историков, изучавших, например, Мурман, появлялась определенная корреляция, по сравнению с общероссийской схемой: в отношении времени созревания феодализма на Мурмане, сущности и особенностей «мурманского типа» феодализма и т.д. Неко торые ученые (например, С.Ф. Платонов) вообще отказывались призна 180