Фёдоров П.В. «Каждое время выдвигает своих историков»: беседа с профессором Алексеем Алексеевичем Киселёвым. 1921 год в судьбах России и мира: от Гражданской войны к послевоенному миру и новым международным отношениям. 2011, c.14-26.

ский сделал немало хорошего, и по военной, и по гражданской части. Да, “Тулонское дело” - темная страница в его биографии и с этим надо еще разбираться, но мурман­ ский период его жизни - другой, его особо следует рассматривать». Мы ссылались на архивные документы, на докладные записки самого адмирала, на оценку его деятель­ ности людьми, служившими с ним в Мурманске ( C.JI . Самохин, С.И. Архангельский, М.А. Ляуданский и др.). Но эта реабилитация честного человека, либерального адмирала была в штыки встречена историками сталинской закалки: «Раз царский ад­ мирал - значит, классовый враг». При этом забывали, что адмиральское звание он по­ лучил не при царе, а после его свержения. ...Сейчас, когда русское общество и историческая наука реабилитировали А.В. Колчака и многих бывших белогвардейцев, легко говорить и об адмирале Кет­ линском, как о военном моряке, общественном деятеле, контр-адмирале, поддержав­ шем Октябрьский переворот, издавшем приказ о своем подчинении решениям II Все­ российского съезда Советов. В Кольской энциклопедии говорится: «Сотрудничал с Мурманским Временным революционным комитетом, а с 19 ноября с Мурманским Советом рабочих и солдатских депутатов. Организатор обеспечения бесперебойной работы Мурманского порта... Высказывал несогласие с высадкой на Кольском полу­ острове союзных войск». А в списке литературы в конце энциклопедической статьи даже указаны тезисы лекций Кетлинского по вопросам государственного права и го­ сударственной политики. (Вот как меняются оценки в наше время!) Но тогда, в годы переосмысления советской истории, после смерти Сталина, реабилитация К.Ф. Кетлинского была неординарным шагом в карьере любого, а уж тем паче молодого историка. Побудительным мотивом моей переоценки деятельности Гланамура было преж­ де всего обнаружение новых документов в период хрущевской оттепели, желание по­ знакомить с ними общественность. Интерпретация новых исторических источников показала, что Кетлинский до его появления в Мурманске был одним человеком, а с осени 1917 г. совершенно другим. На его поведение наложили отпечаток те события, что тогда происходили в России (свержение самодержавия) и на Кольском Севере. Во время этой дискуссии-«разборки» я увидел, что в своих оценках, а точнее в переоценке, деятельности К.Ф. Кетлинского Киселев не одинок. Кроме мурманских историков-краеведов, а это профессор Ю.Н. Климов, журналисты А.И. Краснобаев и А.А. Миронов, меня поддержали проф. М.И. Шумилов (из Петрозаводска), краеведы А.М. Ларионов и Е.И. Овсянкин из Архангельска. Особенно весомой оказалась под­ держка дочери адмирала, известной писательницы В.К. Кетлинской. Вера Кетлинская в шестидесятые годы минувшего века много раз приезжала в Заполярье: и на 50-летие Мурманска в 1966 г., и на полувековой юбилей Октябрьской революции, и на комсо­ мольские и весенние праздники. Была в Мурманске и в 70-е гг. Тогда-то она и пода­ рила мне свою книгу воспоминаний «Вечер. Окна. Люди» с надписью «Сотоварищу в борьбе за историческую правду Алексею Алексеевичу Киселеву от автора. 1974 г.». Дело в том, что после хрущевской оттепели начался пересмотр истории сталин­ ской эпохи, сталинского культа, и мы занялись исследованием действительной роли Кетлинского в событиях 1917-1918 гг. на Мурмане. Вот и стали мы с Верой Казими­ ровной «сотоварищами по борьбе». Встречались, переписывались (в моих книгах по краеведению использовались отрывки из ее писем). Пытались найти место захороне­ ния адмирала. По этим делам приходилось участвовать во всякого рода дискуссиях и обсуждениях, сначала в Ленинграде, а потом в Москве, в институте марксизма- 20