Фёдоров П.В. «Каждое время выдвигает своих историков»: беседа с профессором Алексеем Алексеевичем Киселёвым. 1921 год в судьбах России и мира: от Гражданской войны к послевоенному миру и новым международным отношениям. 2011, c.14-26.

идентифицировать их, не извращать первоисточники в силу политической ситуации, амбиций, под давлением каких-то идеологических или административных структур. Да и вообще я, уйдя с партийной работы, чувствовал себя свободным граждани­ ном, получившим возможность заявить о себе, высказать свое свободное мнение и я этой возможностью (вот тут-то «оттепель» помогла!) и воспользовался. Что же касается третьей части Вашего вопроса, - чувствовал ли я, что старшее поколение историков-сталинистов тормозит процесс исторического развития, то я от­ вечу тоже прямо: «Чувствовал!». И вот почему. Меня возмущал талмудизм сталинской исторической науки: «Вот Сталин утвер­ дил габариты и истины истории XX века в своих трудах, так вы, товарищи-историки, и следуйте этим «кратким курсом». Шаг влево, шаг вправо считается побегом, преда­ тельством марксизма-ленинизма. Никаких принципиальных разъяснений, никаких добавлений: «У Сталина все ясно, вот и следуйте по ленинскому пути, по сталинским указаниям». Я, как и многие другие, был недоволен ограничением доступа к историческим источникам. Почему мне в архивах давали не то, что я просил, а то, что было офици­ ально разрешено? Почему книги Кедрова и Левидова мне давали в библиотеке им. Ленина (в Москве) с большим скрипом, а в предоставлении иностранной литературы вообще отказывали? Мне не нравились спесь и самоуправство чиновников от науки, которые рецен­ зировали наши статьи и выступления на конференциях. Я возмущался пустозвонством от имени партии коммунистов. Целые страницы всех газет были заполнены речами и документами вождей, а нужную статью краеведа редакции откладывали до лучших времен. Вот поэтому я и принял «оттепель» всей душой. Правда, та «оттепель» была недолгой, но процесс демократизации общества был запущен, и он, хоть и медленно, пошел. Историки получили возможность работать более плодотворно, чем раньше. Да и печататься (а это для краеведов очень важно) стало легче. Федоров П.В. Говоря о мурманских событиях революции, нельзя обойти фигуру царского офицера (ставшего при Временном правительстве контр-адмиралом) Ка­ зимира Филипповича Кетлинского. Вы были одним из тех, кто участвовал в его ис­ торической реабилитации. Для 1960-х гг. это был неординарный шаг, который со­ всем не вписывался в схему классовой борьбы. Алексей Алексеевич, что лично для Вас послужило побудительным мотивом к переоценке личности К. Ф. Кетлинского? Киселев А.А. В советское время историки были слишком прямолинейны, черес­ чур категоричны при оценке тех или иных личностей. Если ты из рабочих и крестьян, то ты наш, если из дворян и интеллигентов, то надо внимательно присмотреться. И мы при оценке мурманских событий революции и Гражданской войны тогда всех делили на «красных» и «белых». Матрос В.Ф. Полухин был нашим, «красным», а старлей Веселаго был офицером и, стало быть, был «белым». А уж командир крейсера «Аскольд», каперанг, а потом адмирал, К.Ф. Кетлинский и вовсе был «чужаком», и по образованию (знал три иностранных языка), и по происхождению (из польских дво­ рян), и по службе (имел наградное оружие, был начальником оперативного отдела штаба Черноморского флота, когда им командовал А.В. Колчак). И вдруг мурманские краеведы заявляют: «А в бытность работы в Мурманске, на посту Гланамура, Кетлин­ 19