Фарутин, Николай Степанович. На Рыбачьем метет поземка : из военных дневников : [Северный флот, 1941-1945] / Николай Фарутин. - Вологда : [б. и.], 2000.

103 У меня свое занятие. Ушел подальше от шума и рифмую сти хи. На днях получил письмо от редактора «Североморца» Нико лая Ивановича Букина Он сообщает номер приказа командую щего СОРом, которым мне вынесена благодарность к Дню печа ти. Документ этот значится под номером 097 от 28-го мая 1943 года. Просит чаще писать. Интересуется, почему я не был на последней редакционной летучке и как до меня дозваниваться. Ответил на все его вопросы и послал несколько материалов о жизни на батарее. 10 ИЮНЯ. Кажется, лето у нас кончилось. Началась снова зима. Сильно похолодало, крутит пурга. А вчера ни с того ни с сего плеснул дождик. Сразу все мерзнет. Второй день сидим в кубриках. Выходим только в столовую и на вахту. И еще, чтобы притащить торфу. Надо же поддерживать тепло в кубрике. Все кругом замело, хотя в лощинах еще полно старого снега. Дума ем, это не надолго. Лето возьмет свое, и заполярный мир начнет снова оживать. Как никак идет июнь - зенит лета на Севере. 17 ИЮНЯ. От нас уезжает комиссар Румянцев. Его отпус кают домой по возрасту и согласно постановлению ГКО от 24- го мая этого года о введении в войсках единоначалия. Жаль мужика. Он почти наш земляк, учитель из Тихвина. Умел подойти к каждому и поговорить. Лично у нас с ним от ношения были прекрасные. Много он мне помогал. Возьмем, например, этот дневник. Пишу я его с его разрешения. Больше о нем никто на батарее не знает. Ранее никогда он им не интере совался. А сегодня попросил показать. Полистал и вдруг возмутился. Нет, не из-за того, что в нем было написано, а за то, на чем и как пишу. С бумагой было пло хо, и тетрадь я сшил из чистых макетов «БЛ», которых у нас в запасе очень много. На бланке вверху слева есть портрет Стали на. Не вырезать же было его. Кое-где сгиб пришелся по портре ту. Хуже —на некоторых страницах моя писанина прошлась по лицу. Я понимал, что это не дело, но так получилось, да и не думал, что дневник попадет в какие другие руки, кроме меня. Комиссар в этом усмотрел неуважение к большому человеку и