Ермолаев, Д. А. Звенья / Дмитрий Ермолаев. - Мурманск : [б. и.], 2010. - 255 с.

Я уже слышал эти названия от друзей в Белграде: Илияш, Бо- гошча, Грбавице. Военные журналисты, русские добровольцы, сербские солдаты-четники рассказывали о многом: об этнических чистках в Хорватии, о том, как героически сражалась Книнская Крайна, со всех сторон окружённая врагами, о еврейском клад­ бище в Грбавице, которое обороняли совместно русские и сербы. Кладбище, пережившее 34 мусульманских наступления, бесчислен­ ное множество атак, стало после этого скорее русско-сербским, православным кладбищем. Я знаю и о том, как в Мостаре озверевшие усташи подожгли православный храм, который горел целые сутки. После этого об­ горевшие руины взрывали три (!) раза. И о том, что моджахеды - профессиональные наёмники из исламских стран, во множестве стекавшиеся в Боснию, - были вооружены самым современным, реагирующим на тепловое излучение оружием, а сербы нередко воевали с дедовскими ППШ. Знаю и не могу не поклониться му­ жеству этих людей - маленькой части сербского народа, оказав­ шейся отрезанной от своей Родины, оставшейся один на один со всем цивилизованным (да цивилизованным ли в самом деле?) миром и непокорившейся, сумевшей сохранить национальную не­ зависимость, веру, язык. Двор, засаженный берёзами На ум приходит ещё один отрывок из дневника военного хи­ рурга: «Помню молодую женщину, мать пятилетнего мальчика. Звали её Радойка Булат Сврдзикала, двадцатипятилетняя поэтесса и солдат. Никогда не расставалась с тетрадью, исписанной своими стихами, а в правой руке - ППШ. Стояла на защите сербства на реке Купа, где-то между городами Глина и Петриня. Погибла по- солдатски, пересечённая усташской очередью. Я был на её похо­ ронах на вершине Кордунашской горы, высоко под небесами. Нас было несколько: отец, мать и сын - молчаливый серьёзный маль­ чик. Лил дождь. Бог тоже плакал. Плакали все, кроме сына. Впро­ чем, может быть, плакал и он, но слёз на его детских щёчках не было видно из-за дождя...» 75