Ермолаев, Д. А. Звенья / Дмитрий Ермолаев. - Мурманск : [б. и.], 2010. - 255 с.

лямина не обнаружили. В этом и состоит парадокс: явного, оче­ видного предательства не было, но сама Конвенция была такой, что жители российского приграничья посчитали её предательской и - возникла легенда о Галямине. Пожалуй, такая - народная оценка разграничения 1826 года ярче всего свидетельствует о том, насколько «выгодным» оно было для нашего Отечества. За размышлениями время летит незаметно. Вот и Гренсе Якоб- сельв. Машина выкатывается на берег моря. На шум из стоящего чуть поодаль дома выходит пожилой человек. Его уже предупре­ дили о моём приезде, поэтому он начинает без обиняков: - За горами, за долами, за широкими морями Против неба, на земле, жил старик в одном селе. Вот так, вместо приветствия - зачин «Конька-горбунка». Чи­ тает, окая и немного волнуясь: то ли сказку сказывает, то ли о себе рассказывает. Юрий Дмитриевич Козырев прожил в Норвегии почти всю жизнь, но при этом русскости своей не потерял совер­ шенно. Хотя, разумеется, является норвежским подданным. Говор он сохранил самый что ни на есть коренной. Так разговаривали архангельские поморы в начале XX века, и слушать этот язык, не замутнённый современным сленгом, неологизмами, было истин­ ным наслаждением - словно ключевую воду пить. Мы в гостях у Козырева, у него дома, в рабочем кабинете. Стою возле полки с книгами, листаю страницы, посвящённые ис­ тории «Гренсен» и натыкаюсь на строки Сигвальда Норманна Хансена. «Порывы штормового восточного ветра доносят брызги волн до маленьких окон скромного бревенчатого дома. А за тол­ стыми стенами из русского леса тепло и спокойно. Огонёк лам­ падки с ликом Иисуса Христа тускло освещает гостиную. «Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успо­ кою вас» - вот что написано на свитке в руках Спасителя. Должно быть, эти слова стали основным законом для супругов Ксении Ми­ хайловны и Дмитрия Алексеевича Козыревых... Они дали обет остаться верными своей родине - Святой Руси, но также и своему новому Отечеству. Что это означало, может по-настоящему по­ нять только беженец». Это написано о его родителях. Козырев рассказывает историю своей семьи. Мать, Ксения Михайловна, родилась в Архангельске 59