Ермолаев, Д. А. Звенья / Дмитрий Ермолаев. - Мурманск : [б. и.], 2010. - 255 с.

вдруг случай подвернётся, разведаешь про него, ладно. Может, что хорошее и получится. Желаю тебе серьёзного успеха. Будь. Закончив правку, я достал с полки книгу рассказов Маслова «Крутая Дресва». Нашёл нужное место: «За дядюшкой Вениами­ ном, чуть поодаль, долго ещё доживала свой век одинокая Агрип­ пина Григорьевна, Пинушка. От неё ушёл на войну сын Киприян. Помню, прибежала к нам женщина глуховатая с другого конца де­ ревни, сияет, с порога радостную весть кинула: - Кипра-то наш - ерой! Ерой наш Кипра-то стал! А через неделю Кипры-героя не стало...» До отхода поезда оставался час. * * * - Мой Димитрие, - говорит Райко и словно гладит имя голо­ сом. - Мой Димитрие, како се тамо живе наша майчица-матушка Русия? Слово «Русия» - Россия он выделяет особо, произносит осто­ рожно, бережно, будто боясь повредить. - Извини за кошарку. Это был великий православный финал. Я болел за Русию. Кошарка - баскетбол. Позавчера состоялся финальный матч мирового первенства между сборными Югославии и России. Юго­ славия победила со счётом 64:62 и по этому поводу в Белграде царит всеобщее ликование. Райко мой побратим. Даже здесь, в Сербии, известной русо­ фильскими традициями, он выделяется своим страстным, без­ оглядным русолюбием. Полное его имя Радомир Джурджевич. Он - военный журналист, писатель, депутат республиканской скупщины. Начиная с 1990 года, воевал всюду, где сербы брались за оружие, чтобы защитить свою жизнь и свободу: в Восточной Славонии, Книнской Крайне, Боснии и Герцеговине. Сейчас - в Косово. - Неугомонный, - с гордостью и горечью говорит баба Борка, мать Райко. - Уедет на фронт, и по несколько месяцев не знаем, что с ним, жив ещё или убит. 107