Дудакова, Е. Ф. Веселые хроники из жизни одной семьи / Елена Федорова. –Мурманск : ПЦ «Доброхот», 2015. - 360 с.

122 Вирус — это вирус! такую конфетку делают да вещи старые так удачно пристраивают! Успокойся и пошли смотреть фигурное катание, слышишь, твою любимую Беатрис Шубу объявили. Иди болеть за неё, может она меньше будет в произвольной программе плюхаться на лёд?» Мы пригорюнились — надо же, как неловко получилось. Но горевали недолго. После выступления любимицы, которая только школой и брала, а в произвольном танце чаще каталась по льду на пятой точке, отец зашёл к нам и сказал, протягивая свёрток: «Вот из гаража принёс старую! Берите уже и её, подушки обошьёте, чтобы поплотней были — спинки же!» А диван-то получился один в один как на картинке! Вирус — это вирус! На четвёртом курсе новые предметы — микро­ биологию вела преподаватель нашего университета, а вирусологию должен был читать профес­ сор медицинского института. О нём ходили легенды: знаменитый вирусолог, замечательный практик, спасший не одну жизнь, непревзойдённый оратор, строгий преподаватель и демократичный человек. Немало для начала 70-х годов, особенно с учётом последнего качества! Леркин двоюродный брат, студент-медик, подтверждал имеющиеся данные. «Говорят, он брал уроки у актёров драматического театра? Правда? А зачем?» — спрашивали мы. Шурик уклончиво отвечал: «Брал! А зачем, сами поймёте!» Потом добавил с улыбкой: «Артист!» — и было непонятно, с сарказмом сказано или с восхищением. Когда же мы поинтересовались, возможно ли профессору с первого раза сдать предмет, Шурик лишь пожал плечами, многозначительно хмыкнул и с сожалением на нас посмотрел: «Не знаю! Вы же не медики, а „биолухи“... Может, у него с вас совсем другой спрос будет!» Какая-то загадка! Мы, научившиеся к последним курсам учиться, поняли одно, что нужно держать ухо востро и лучше не отлынивать от лекций. Лекции начались в ноябре. Весь курс собрался в большой ауди­ тории старого здания нашего университета, в которой могли поме­ ститься около ста студентов. В аудитории был только один проход в середине. Скамьи с поднимающимися столиками, как в католи­ ческом храме, ходили ходуном и страшно скрипели. Выйти было практически невозможно: весь ряд поднимался со страшным грохо­