Дранишников, В. В. Русская (поморская) народная песня // Наука и образование. – 2007. – № 8. – С. 93-96.

94 РЕГИОНАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ СОДЕРЖАНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ Когда я работал в школе (это было со второй половины 60-х по 80-е годы), народная песня сдава­ ла свои позиции, казалось, современные ансамбли и рок-группы вытеснили ее навсегда. В 1964 году мне посчастливилось побывать в Таллинне на фестивале студентов педагогических вузов. Мы достойно представляли Мурманск и в дискуссиях о проблемах школы, и на конкурсе научных докладов, и в спор­ тивных соревнованиях. Но в одном виде программы мы проиграли «всухую» - это было отношение к фольклору, к национальным традициям. Я увидел эстонских детей школьного возраста, которые с удовольствием пели народные песни, с радостью и гордостью носили национальную одежду, соблюда­ ли народные традиции. Представить же на уроке в мурманской школе девчонку или мальчишку в рус­ ском народном костюме было просто невозможно... И вот однажды я организовал многодневный поход «за песней» в знаменитое поморское село Варзуга. Примерно за месяц до похода по телевизо­ ру (тогда еще черно-белому) показали выступление варзугского народного хора, и я с ужасом подумал, что современные школьники не сумеют понять кра­ соту поморской песни, попытался посмотреть на хор глазами школьников: «Ну что здесь эстетичного? Вышли немолодые отяжелевшие женщины и запели какие-то монотонные песни без всякого музыкаль­ ного сопровождения. Нелепые костюмы, странная манера исполнения...». Эта тревога за то, что для современных подростков народная песня окажется навсегда утерянным богатством, не оставляла меня все дни похода к Варзуге... И вот наконец-то перед нами, усталыми, го­ лодными, искусанными комарами, предстала ска­ зочная Варзуга. Мы вдохнули полной грудью све­ жий воздух, окинули взглядом с холма удивитель­ ную картину и, не в силах сказать ничего больше, воскликнули: «Ух ты! Да-а-а! Сила!». «Ишь, оторо­ пели, - сказала проходя мимо какая-то женщина. - что, баско? То-то ж е... Мужик - от прежде умел строить». С высоты открывался милый сердцу се­ верный русский пейзаж. Величественная река нето­ ропливо, словно чувствуя свою силу, делила лентой на две части поморскую деревню, сплошь состояв­ шую из деревянных домов. А ведь как они смотре­ лись! Венцом этих удивительных бревенчатых изб на обрывистом берегу, как чудо, возвышалась Ус­ пенская церковь. Она так стройна, высока, так уст­ ремилась ввысь, что напрашивалось сравнение с ра­ кетой на старте. «Заполярные Кижи», - подумал я, не переставая удивляться таланту безвестных рус­ ских зодчих. Кажется, и места иного для церкви вы­ брать было нельзя - так естественно вписывается она в этот спокойный суровый пейзаж. Вот нас уже ведут к деревне: «Знаем про вас. Есть телеграмма. Пойдемте к Колисфении Василь­ евне Мирошко. Тутотка и будете живать». Мы лю­ буемся бревенчатыми постройками разной формы и величины: избы есть даже двухэтажные, многим из них более ста лет. Думал ли когда-нибудь простой мужик-помор, рубя топором сруб избы, что любо­ ваться его работой будут ездить, ходить и лететь тысячи людей? И мы были счастливы, что сумели понять неповторимую красоту поморских сел, уло­ вить теплоту души русского человека, который строил не только для того, чтобы жить, но и для то­ го, чтобы изба «глаз радовала». Вот мы и в избе. Как и в любом поморском доме, здесь чисто и красиво. В глаза бросаются не­ привычные для городского человека: в углу боль­ шая икона, в лампадке теплится огонек, кованый сундук, прялка, русская печь... Нас встречает бой­ кая маленькая старушка: «Сколь вас тут? - мы роб­ ко топчемся на пороге - «Да что вы растерялись? Сбрасывайте мешки-то, спину, небось набило? Снимайте обувку-то, я сейчас самовар налажу, чай­ ку откушаете». Минут через пятнадцать уже сидим за столом. На домотканой скатерти - пузатый ве­ дерный самовар. Хрустят на зубах ароматные суха­ ри из белого хлеба, который выпекла сама хозяйка. Урчащий самовар кажется бездонным, мы уже «от­ кушали» по четыре-пять чашек чаю. Лица порозове­ ли, сладкая истома растеклась по всему телу. Было хорошо как дома, а словоохотливая старушка рас­ сказывала о житье-бытье, какое было в прежние времена. Язык колоритный, украшенный «драго­ ценными», «изумрудными» словечками, такой соч­ ный, что не передать! - Да, теперь, конечно, все не так, как прежде. Теперь что - у всех моторы, дернул и поехал. А раньше все руки измотаешь, пока плывешь супротив течения. Даже в Кандалакшу плавали, да и в Архан­ гельск. В море тоже ходили. Небось кресты-то по берегу видели? Гибли нередко. А как выдадут за не­ любимого - все глаза выплачешь. А я подумал, что, может, поэтому и песни по­ морские все больше грустные да протяжные? - Работы было много, - продолжала Коликсе- ния Васильевна, - да и не жаловались. Молодые бы­ ли, сильные. И песни любили, в них, когда тяжко, отраду находили. В народе-то песни пока живы, есть и старинные. Никто не знает, сколько им лет. От по­ коления к поколению они передаются, да вот моло­ дежь их не больно-то знает. Слушать слушают, а петь - почти не пою т... Вот помрем - и песни про­ пали. В дом заходили соседи, здоровались и чинно усаживались за стол. Расспрашивали. Узнав, что приехали за песней, не удивлялись: «Да что там школьники - ученые из Москвы, из Ленинграда, из Мурманска их записывали!». Я слушал разговоры старушек, вглядывался в их морщинистые лица и думал: «Сколько же у этих людей прородного оптимизма, силы, умения стойко переносить любые невзгоды и беды?». Позже мы узнали, что не изба - горе, а все она, война. То сын