Дранишников, В. В. И. Ф. Ушаков - защитник Отечества, учёный, человек // Наука и образование. – 2005. – № 6. – С. 88-96.

94 УЧЕНЫЕ ЗАПОЛЯРЬЯ Что касается нареканий, что Иван Федорович не имеет подготовленных им кандидатов наук, то где ему их готовить, если наш институт не имеет аспирантуры. Относительно командировки на ФПК. Иван Федорович сам специалист высокой квалификации. Он много работает в библиотеках с новой литературой, занимается по индивидуальному плану и эта самоподготовка значит не меньше, чем пребывание на ФПК. Иван Федорович чаще других выступает на кафедре по проблемам методологии и с освещением актуальных проблем отечественной истории. О поездках в районы Мурманской области. Это замечание в адрес И.Ф.Ушакова я беру на себя: у меня совести не хватало, просто не мог я сказать: езжай в Печенгу, когда на кафедре есть молодые, здоровые преподаватели. Я сам не посылал И.Ф.Ушакова в районы, находил ему другие, более подходящие поручения (например: выступал как ветеран на торжественном вечере, посвященном 79- летию Октября). Вообще, мне кажется, нельзя от человека в равной мере требовать выполнения всех видов возможных работ без учета его способностей и опыта. И.Ф.Ушаков больше реализует себя в создании пособий, помощи учительству и т. п. (и тут ему сейчас замены нет) и меньше в другой сфере, например, в руководстве проведением вечеров, подготовке дипломных работ, в профориентационной работе в дальних школах. Но то, что может - консультирование докладчиков, рецензирование дипломных работ и т. п., - он делает охотно и безотказно". А дальше я писал: "Никто не знает, сколько нервов, душевной боли стоило Ивану Федоровичу это заседание кафедры". Когда И.Ф.Ушаков прочитал черновик рукописи, он неожиданно для меня заявил: "Да, что Вы, Вячеслав Васильевич, какие переживания из-за этого идеологического подонка!". На совете истфилфака, членом которого я являюсь, где рассматривался вопрос о переизбрании профессора И.Ф.Ушакова на очередной пятилетний срок, один голос был против избрания. Голосование было тайным, но все знали, что этот голос принадлежит Преподавателю. Отношения между И.Ф.Ушаковым и А.А.Киселевым были очень доброжелательными. Алексей Алексеевич хорошо понимал уровень таланта Ивана Федоровича, высоко ценил его роль в изучении края, поэтому вячески поддерживал его: защищал от нападок некоторых коллег, создавал условия для спокойной работы, успешно сотрудничал в научной деятельности. Не случайно И.Ф.Ушаков в сборнике статей, посвященном 75- летию А.А.Киселева, с большой теплотой пишет о заведующем кафедрой: "Я с А.А.Киселевым тянул краеведение в одной упряжке. Были ли у нас расхождения? Были. Я не состоял в обществе распространения политических и научных знаний, недолюбливал пропагандистскую трескотню. Алексей Алексеевич вышел в науку из партработников, высоко ценил общественную деятельность, лекционную работу, просвещение масс и считал (как я думаю, но, может быть, ошибаюсь) меня недостаточно радеющим за дело партии и строительство коммунизма. Он не порицал меня за это, не было какого-либо разлада между нами, он просто брал мою "долю" выступлений перед трудящимися на себя, и пропагандистская работа кафедры в целом выглядела не худо”. Когда общественность Мурманской области отмечала 80-летие историка-краеведа И.Ф.Ушакова, один из журналистов задал вопрос: "А за что у Вас медаль "За отвагу"?" Иван Федорович попросил выключить магнитофон и лишь тогда ответил: "О войне и заслугах не надо. Война - это просто тяжелый, бесконечный безрадостный труд. Бывало, роешь окоп, долбишь мерзлую землю. Стараешься - может, в этом окопе недели две предстоит просидеть. Но вдруг приказ - идти вперед. И на новом месте долбишь землю заново... Не хочу о заслугах. 27 миллионов соотечественников погибло в войну, а я вот живу. И занимаюсь любимым делом. Какие еще мне почести и награды?! И вообще я интересен, думаю, прежде всего как историк и краевед". А рассказать о войне Ивану Федоровичу было о чем. Часто встречаясь с ветеранами войны, в официальной и неофициальной обстановке, я обратил внимание на то, что люди, которые участвовали в самых тяжелых боях, т. е. прошли "мясорубку войны", не любят об этом вспоминать. Среди них нет "краснобаев". Теперь я понимаю, почему это так. Война изначально противоестественна жизни и всему человеческому. Говорить о ней на языке "чистой” натуралистической правды просто невозможно. Это вызывает шок у любого человека с нормальной психикой. Однажды подвыпивший ветеран, со слезами на глазах, упрекал меня: "Ну что Вы пристаете со своими дурацкими вопросами о войне. Рвете больную душу. Что я могу рассказать... О том, как моему товарищу осколок вспорол живот и кишки медленно стали вываливаться в окопную грязь, а он со слезами просил: "Братцы, терпеть невмоготу, добейте..." Вы не будете смотреть на меня как на икону, когда узнаете, что я по приказу командира, находясь в тылу противника, на финской территории расстрелял мирных жителей - женщину и мужчину, невольных свидетелей продвижения разведгруппы..." Война становится "удобоваримой" для нашего сознания лишь тогда, когда ее очеловечат, покроют, как конфетку, красивым фантиком писатели и поэты. Например, прекрасный поэт военного поколения Семен Гудзенко, не раз ходивший в штыковую атаку, написал честно и красиво: Бой был жестокий, а потом Глушили водку ледяную