Дранишников, В. В. Друзья не уходят… // Наука и образование. – 2005. – № 6. – С. 110-113.

В.В. Дранишников ДРУЗЬЯ НЕ УХОДЯТ 113 Не меньший восторг у Г.Б.Садовской вызвало осознание того, что уже готов ужин. Галина Борисовна призналась: "Знаешь, сэр, такой голод я испытывала лишь в послевоенные годы..." Мы умяли кашу, но од­ ного котелка чаю не хватило. Я сбегал за водой... По­ том взял гитару и с удивлением услышал, что Галина Борисовна стала подпевать бардовские песни Ю. Виз­ бора, Б. Окуджавы, В. Высоцкого... Дошли мы даже до частушек... Осенью в Мурманске я обещал сводить Галину Борисовну к Скалистому озеру, но... видно, не судь­ ба. Когда я работал в школе, мне казалось, что Галина Борисовна исключительно счастливый, независимый, самодостаточный человек. Она прекрасно, творчески работала, ее любили студенты, уважали преподаватели, ректорат, педагогическая общественность города и об­ ласти. Ее фамилия всегда была на слуху и означала для всех высокое качество воспитательной работы. На самом деле в жизни Г.Б.Садовской все было да­ леко не так безоблачно. У нее были свои проблемы, комплексы, болезни. В это трудно поверить, но все годы работы в институте ее преследовал постоянный, непреходящий страх. Нет, это не был страх 30-х годов, когда ночью весь дом в тревоге просыпался от скрипа тормозов машины, которая останавливалась у подъез­ да - это означало, что кого-то увезут, нередко навсе­ гда... Страх Г.Б.Садовской был иного рода. Он, как хроническая болезнь, в ее сознании присутствовал всегда, но резко усиливался накануне проверок, от­ крытых занятий, ответственных мероприятий. За неде­ лю до "дня X" Галина Борисовна начинала "накручи­ вать" себя и меня, так как мы часто работали в паре: "Ты - наивный человек и ничего не понимаешь в тай­ нах Мадридского двора. Стоит один раз в жизни опро­ стоволоситься, и никогда не отмоешься. Откуда мы знаем установки проверяющих. Ведь на любое слож­ ное занятие, особенно по теории воспитания, можно посмотреть под разным углом и сделать диаметрально противоположные выводы. Я как мог, обычно неуме­ ло, успокаивал ее: "Галина Борисовна, дорогая, по­ слушайте меня. В Ваших доводах есть доля истины, но Вы сгущаете краски. На любом удачном или не очень удачном занятии всегда видны профессионализм, пе­ дагогическое мастерство, знание предмета и т. д. Вы- то чего волнуетесь при Вашем-то авторитете, знаниях, опыте? Тогда Галина Борисовна переходила на крик: "Мне чего волноваться? Да пойми же ты ради Христа, что я не волнуюсь, а боюсь. Если что случится - мигом переведут в ассистенты и вышвырнут из института!". Конечно, на кафедре были преподаватели, кото­ рые любили "поклевать" Г.Б.Садовскую. Но даже когда Галину Борисовну в 66 лет переизбирали, ни один человек на кафедре педагогики не проголосо­ вал против. С годами у Галины Борисовны появились новые оттенки страха: страх одиночества, немощности, нищенского существования на пенсии. Трагический уход из жизни Г.Б.Садовской задел души всех людей, кто ее знал. Это только в филосо­ фии можно рассуждать о том, что незаменимых лю­ дей нет. На уровне конкретной практической дея­ тельности заменить талантливого человека невоз­ можно. Можно что-то делать лучше, что-то хуже, но не так самобытно, как это делал конкретный Мастер педагогического труда. Мне всегда хотелось на память о Галине Бори­ совне иметь какой-то сувенир или поделку из при­ родного материала, которые мы одинаково любили. И вот неожиданно Людмила Львовна Иванова, че­ ловек тонкий, умный, сложный и, к сожалению, лег­ ко ранимый (она по многим причинам очень тяжело перенесла болезнь и смерть Г.Б.Садовской), подари­ ла мне фигурку коня из коллекции Галины Борисов­ ны. Конь вырезан из дерева красного цвета рукой мастера: удивительный поворот головы, стройное тело, точеные ноги. Он воспринимается мной, как образ стремительно несущейся жизни... Подарок дорог мне еще и по причинам, которые не могла знать Л.Л.Иванова. Конь - мое любимое животное. Я застал счастливое время, о котором се­ годня читают в рассказах русских классиков XIX ве­ ка. Ребенком в глухих деревнях и лесопунктах Ар­ хангельской и Вологодской областей я ходил в на­ стоящее "ночное", а от многочасовых гонок на конях без седла на одном неприличном для текста месте моего тела возникал нарост кожи не меньше, чем на пятках ног. Красный конь стоит на полке моего рабочего стола. Каждый раз, посмотрев на эту стройную фи­ гурку, я вспоминаю порывистую, энергичную Гали­ ну Борисовну и думаю о том, что любой человек, ушедший из жизни, бессмертен до тех пор, пока живут на земле люди, которые его помнят и любят.