Дранишников, В. В. «Большое видится на расстоянии...» : записки пожилого мурманчанина (воспоминания, очерки) / В. В. Дранишников. – Мурманск : Просветительский центр "Доброхот", 2012.

32 МГНОВЕНИЯ ЖИЗНИ. СУДЬБА. ПАМЯТЬ нравственных качеств. А может, он и на фронте был «тыловой кры сой*? Фронтовикам, особенно учителям, многое прощалось. Даже если этот учитель не очень хорошо знал свой предмет, допускал ошибки, неинтересно рассказывал, имел плохую дикцию, — все равно в классе стояла мертвая тишина. Ведь он — фронтовик! Кстати, все, что имело хоть какое-то отношение к Германии, при обретало негативную окраску. От нашей непримиримости часто страдали совершенно невинные люди — наши учителя и сверст ники, особенно доставалось учителям немецкого языка. Многие из нас искренне не понимали, зачем учат в советской школе «фашистский» язык? Если бы это была школа разведчиков, тогда другое дело. В нашем дворе жил мальчишка, которого звали не как-нибудь «по-человечески», а... Адольфом. Вот «осчастливили» родители сына! Конечно, бедняге дали кличку «Гитлер» со всеми вытекающими последствиями — обижали его беспричинно за это имя на каждом шагу. Да, многое из послевоенного детства осталось в памяти на всегда. Никогда не забуду певших в поездах инвалидов: слепых обычно вели дети, безногие передвигались на дребезжащих са модельных тележках, с трудом пробиваясь через вагон, запол ненный людьми и багажом до самых полок. Они были до слез беспомощными, жалкими, казались неестественно маленькими, пели хриплыми, часто пропитыми голосами. Знакомые популяр ные мелодии наполнялись сочиненными на новый лад словами о войне, о страданиях. Смущенно смолкал гудящий, как улей, прокуренный вагон. Кто-то тяжело вздыхал, кто-то начинал всхли пывать, и в кепку или миску летела мелочь, в основном, медяки. Находились женщины, которые развязывали узелки и прямо на «самоварное золото» клали или кусок хлеба, или маленькую голов ку сахара. На вопрос: «Где тебя, браток?» обычно следовал ответ: «Где и всех — на проклятой...» Иногда ответ был более подробным: называли армию, фронт, дивизию, и всегда находился кто-то из воевавших рядом. И начинали вспоминать командиров, события, трагические или, наоборот, смешные истории. Мужики доставали кисеты, украшенные вышивкой, — нередко это были подарки совсем незнакомых людей, полученные ими на фронте. Щедро де лились крепким самосадом, с удовольствием делали самокрутки, и в неимоверно дымном вагоне начинался многочасовой разговор. Даже я, ребенок, воспринимал инвалидов как тяжелый укор всем нам, оставшимся здоровыми. Именно они отстояли нашу