Добычина, Н. Д. Предприниматели Мурмана на рубеже веков / Надежда Добычина. - Мурманск : Север, 2002. - Кн. 1. - 349,[2] с., [4] л. ил.

сплачивают коллектив. Поэтому празднование каких-то со­ бытий всем коллективом инженерно-технических работников или коллективное празднование каких-то событий в рабочих коллективах комбината при нем стали традиционными. А событий и праздничных поводов в те времена хватало! И ду­ шой компаний всегда становился Саркисян! Конечно, мне на первых порах было это удивительно, но такой уж он был нео­ бычный человек, и мне это в нем нравилось. Я быстро привыкла к его стилю жизни, и даже не замети­ ла этого. И настолько естественно мне это привилось, что, уже приезжая к своим родителям, и я стала так же себя вести, как Рудольф Григорьевич. Например, в день отлета из отпус­ ка к нам мог кто-то из друзей зайти, и в честь этого мой муж мог с утра устроить прощальное застолье. И если мой отец начинал нервничать: мол, надо торопиться, как бы не опоз­ дать на самолет, то Саркисян мог просто отмахнуться от проблемы: мол, ничего, если и опоздаем, то в другой день по­ летим... Наши родственники никак не могли понять, у них это в голове не укладывалось: как он мог так легкомысленно относиться к таким серьезным вещам?! Да и на меня уже смот­ рели с недоумением: я всегда была серьезная, а тут стала уже иной, и легко, как и Саркисян, относилась к опозданию на самолет... Мне родственники уже стали говорить: «Ты стала какая- то другая...» И я действительно стала другая - больше похо­ жая на мужа. Потому что мне нравилась его позиция: легко относиться к несерьезным вещам. Ведь, действительно, ну что за трагедия, если бы мы опоздали? Ну полетели бы другим самолетом - главное, что мы не бросили бы ради этого старо­ го друга - ведь кто его знает, когда еще в следующий раз удастся свидеться?! Ведь не в пунктуальности счастье, а в том, что есть друзья, есть возможность с ними встретиться, побеседовать, отвести душу. А в мире столько по-настояще­ му серьезных страданий, беды, горя... Мне, как никому другому, известно, как близко к сердцу принимал людские страдания Рудольф Григорьевич: он бук­ вально сам страдал от чужого горя. Одно только землетрясе­ 40